Сказав это, Мянь Тан яростно стиснула зубы, а глаза её горели огнём. Даже маленький Сяо И-эр, заражённый её настроением, размахивал руками и издавал громкие «рычащие» звуки, словно тигрёнок.
И вдруг снаружи раздался гул голосов. Толпа зашумела, разразившись ликующими криками.
Лю Мянь Тан передала Сяо И-эра Фан Се, вскочила с места и выглянула из кареты. Её взгляд устремился к морю, где на фоне золотого сияния заката медленно приближались корабли.
Она прищурила глаза, сосредоточенно считая красные флаги на мачтах, которые размахивали особыми сигналами.
Перед отправлением Цуй Синчжоу договорился с ней о сигналах. Если флот вернётся с победой, флаги будут трижды подняты и дважды опущены. Если сигналов не будет, это означало бы, что корабли не принадлежат Северному флоту, и наземные войска должны готовиться к эвакуации.
Заметив заветные три подъёма и два опускания флагов, Лю Мянь Тан невольно прикусила губу от волнения.
Хотя она и верила в успех Цуй Синчжоу, ведь они так много раз обсуждали планы битвы и даже отрабатывали сценарии отступления, страх не покидал её.
Она всё ещё не помнила трёх лет, проведённых с ним, но их недавняя совместная жизнь создавала между ними удивительную связь, которая не требовала лишних слов. Особенно в моменты, когда они планировали тактику. Их полное взаимопонимание доходило до тончайших деталей. Конечно, если она злила его, он закрывал её упрёки крепким поцелуем, от которого её сердце начинало трепетать.
Теперь же он возвращался с победой. Лю Мянь Тан, переполненная радостью, прыгнула с кареты, забыв обо всём.
Когда большой корабль причалил к берегу, Хуайянский князь, облачённый в золотые доспехи, распахнул плащ и, ступая длинными ногами в военных сапогах, сошёл на сушу. Он уверенно направился к Мянь Тан и, не раздумывая, крепко обнял её.
Смелые и прямолинейные жители Северного моря, видя, как их победоносный князь держит в объятиях красивую и изящную княгиню, не могли удержаться от восторга. Они выглядели словно пара из легенды, вызывая восхищение своей гармонией. Толпа взорвалась громкими криками радости, атмосфера накалилась до предела.
В этом оглушительном шуме Цуй Синчжоу наклонился к уху Мянь Тан и тихо произнёс:
— Ты же заключила со мной пари: если я не потеряю ни одного корабля, ты позволишь мне… войти в твою спальню.
Когда Мянь Тан услышала его бесстыдные слова, её щёки запылали, и она уже хотела было возразить. Однако её взгляд скользнул через плечо Цуй Синчжоу, и она увидела корабли, стоявшие у пристани. Они были в идеальном состоянии: их белые паруса развевались на ветру, а палубы сверкали чистотой. Ни малейшего следа от вражеских снарядов.
Она была ошеломлена. Если бы не колонны пленных японцев, которых начали выводить с кораблей, она бы подумала, что Цуй Синчжоу просто вышел в море ради прогулки. Её прежние слова, брошенные в шутку, теперь обернулись реальностью, о которой она даже не могла подумать.
Мянь Тан не сдержалась и спросила, как ему удалось этого добиться. Однако Цуй Синчжоу, словно моллюск с плотно закрытой раковиной, не дал ни единой зацепки.
Это так мучило её, что даже на праздничном банкете она не могла спокойно есть и пить, всё время поглядывая на него.
Только после окончания торжества, когда Цуй Синчжоу, слегка опьянев, оказался на давно покинутой супружеской кровати, слегка приоткрыл тайну. Он рассказал, как заказал подделку кораблей, которых выставил в тумане, заставив японцев израсходовать весь боезапас их пушек. А затем, используя дождь, организовал затопление пушечных стволов, что сделало их бесполезными.
Мянь Тан слушала его с неподдельным интересом. Однако, очнувшись от рассказа, она заметила, что её одежда почти снята.
Смешанные чувства стыда и гнева захлестнули её, и она попыталась ударить его, но Цуй Синчжоу перехватил её руки. Прижавшись к её уху, он прошептал:
— Ты же хотела научиться боевым искусствам? У меня есть одна особая техника. Может, начнём урок прямо сейчас?
И тут же последовал долгий, горячий поцелуй, от которого у Мянь Тан закружилась голова.
В этот момент она поняла, чему он намеревался её обучить, но было уже поздно. Обезоруженная его силой и страстью, она не смогла сопротивляться, поддаваясь каждой его атаке.
Цуй Синчжоу, глядя на её удивлённое и слегка испуганное лицо, с улыбкой подумал: «Не ожидал, что у меня будет возможность снова почувствовать себя молодожёном».
Она была такой сладкой, что ему никак не хотелось останавливаться. Так он «наслаждался» до самого рассвета.
На следующий день оба не захотели вставать с постели.
Ли-мама, узнав, что Хуайянский князь наконец-то провёл ночь вместе с княгиней, была вне себя от радости. Она специально приготовила для Мянь Тан завтрак с добавлением сахарного супа из ласточкиного гнезда и яйца, чтобы восстановить её силы.
Мянь Тан, полагая, что блюдо слишком сладкое, лениво укрылась в постели, отказываясь вставать. Однако Цуй Синчжоу, накинув на себя одежду, подошёл к кровати с чашей в руках и настойчиво сказал:
— Выпей всё. Иначе снова будешь жаловаться на слабость.
Она, услышав его слова, округлила глаза и недоверчиво посмотрела на него. На его красивом лице было лишь спокойствие и невозмутимость.
На миг она даже засомневалась: возможно, она сама придаёт его словам излишний смысл, который совсем не такой… хищный, как ей показалось?
){kind=link}
0 Комментарии