Цуй Фу заметила, что Цуй Синчжоу то и дело бросает взгляды в их сторону, словно хотел что-то сказать. Она обратилась к Ли Гуанцаю:
— Перестань крутиться вокруг меня, иди узнай у него, в чём дело.
Когда Ли Гуанцай подошёл, Цуй Синчжоу рассказал ему о скрытом чертеже, найденном в картинах, и показал копию, сделанную Мянь Тан.
Увидев это, Ли Гуанцай был поражён. Он даже не мог представить, что кто-то был способен таким изощрённым способом передавать информацию.
— Восхищаюсь вашим прозрением, ваше светлость! — воскликнул он.
Цуй Синчжоу покачал головой:
— Это не я нашёл. Это Мянь Тан первая заметила. — Он рассказал, как Лю Юй, используя схожие методы, когда-то узнал маршруты перевозки продовольствия.
Лицо Ли Гуанцая стало серьёзным.
— Если всё так, как вы говорите, возможно, в этом замешан сам Император. А если это правда… — он замолчал, но в его взгляде читался страх. — Если Император захочет смерти подданного, тот не сможет избежать её.
Мянь Тан вмешалась:
— Зятёк, как у вас с навыками рисования?
Ли Гуанцай сначала удивился, а потом замотал головой и ответил:
— Госпожа, вы смеётесь. Я немного разбираюсь в каллиграфии, но чтобы создавать такие хитроумные рисунки — это точно не про меня.
Цуй Синчжоу улыбнулся. Он знал, что Ли Гуанцай не из тех, кто ищет выгоду. Если бы тот был человеком, склонным к интригам, его бы не игнорировали при дворе столько лет.
Мянь Тан, заметив, как Ли Гуанцай вспотел от напряжения, рассмеялась и сказала:
— В этих картинах использовались редкие краски. Например, багряный цвет получали из карминовых червецов, которых привозили из заморских стран. Одна маленькая коробочка стоила целое состояние. Даже если бы вы могли так рисовать, вряд ли вы стали бы тратить столько денег на краски. — Она сделала паузу, а затем добавила: — Если вы всё же увлекаетесь живописью, то не наблюдалось ли среди ваших знакомых таких талантов?
После её слов все трое непроизвольно посмотрели на Чжао Цзясюя, который ехал впереди на своей лошади.
Из всех, кто был рядом с князем, единственным признанным художником был Чжао Цзясюй.
Радость от скорого возвращения домой сделала его необычайно эмоциональным. Он ехал первым, с соломенной шляпой на голове, громко декламируя стихи о возвращении в родные края.
Посмотрев на это, трое переглянулись и без слов отвели взгляд.
Ли Гуанцай задумался и высказал свои мысли:
— Те, кто в армии занимается секретами создания пушек, — люди редкие. В столице их найти будет несложно. Но сейчас мы не можем вернуться в столицу, а этот человек, зная о провале Такатори, наверняка уже уничтожает доказательства. К тому же он явно враждебен к вашему округу Чжэньчжоу. Если мы не узнаем, кто он то ещё до возвращения в столицу, окажемся в невыгодном положении.
Мянь Тан добавила:
— Если он специально скрывается, его сложно обнаружить. Но если он мог знать ваши маршруты во время войны на Яньшане, а теперь узнал секреты создания пушек, он наверняка связан как с Чжэньчжоу, так и с военным ведомством в столице. Скорее всего, это человек высокого ранга. Если начать поиск с этой точки, круг подозреваемых можно сузить.
Ли Гуанцай нахмурился. Ему было тревожно за князя. Сейчас в столице накопилось множество проблем, которые ждали его вмешательства. Болезнь вдовствующей княгини заставила князя покинуть двор. Когда он вернётся, враги, скрывающиеся в тени, могут подготовить новые ловушки.
Добравшись до Чжэньчжоу, Цуй Синчжоу не стал направляться в главный дворец. Вместо этого он поехал в загородный дом.
Когда-то он и Мянь Тан обсудили возможные ситуации. Она дала распоряжение старшему управляющему: если с вдовствующей княгиней что-то случится, её следует перевезти в уединённый загородный дом и не допускать к ней посторонних, пока они не вернутся.
Когда состояние вдовствующей княгини ухудшилось, старший управляющий, следуя ранее данным указаниям, перевёз её в загородный дом. С ней остались лишь несколько доверенных служанок, пожилые няни и верные охранники из дворца. Остальных он оставил в городском поместье, а сам позаботился о том, чтобы снабдить новый дом всем необходимым — от постельных принадлежностей до новой мебели.
Старший управляющий строго следовал указаниям и запретил любые визиты, даже от членов семьи. Однако состояние княгини продолжало ухудшаться. Если раньше она могла ненадолго встать с постели, то теперь всё чаще пребывала в бреду.
Когда Цуй Синчжоу почти достиг загородного дома, он издалека заметил свою тётю Лян Чу. Она стояла у ворот с группой служанок и яростно кричала на старшего управляющего:
— Ты, собачий сын, как посмел?! Моя сестра тяжело больна, а ты ей только хуже делаешь! Дерзкий слуга, ты отказываешь в визите старейшинам семьи! Неужели ты решил, что, пока князь в отъезде, можно замышлять захват имущества? Хочешь погубить мою сестру ради наживы?!
Её возмущённая речь прервалась, когда двери дома внезапно распахнулись, и старший управляющий вышел вместе с несколькими охранниками.
Лян Чу подумала, что он, наконец, понял свою ошибку и выходит, чтобы извиниться. Она выпрямилась, приготовившись с высокомерным видом принять извинения.
Однако старший управляющий с подчинёнными прошёл мимо неё, даже не взглянув в сторону, и направился к дороге.
Только тогда Лян Чу заметила, что к дому быстро приближается кортеж.
0 Комментарии