В третий месяц в регионе Цзяннань внезапно разразился весенний гром, сопровождаемый мелкой моросью. Воздух наполнился ароматом влажной земли, и это было идеальное время, чтобы остаться дома, согреть бутылку вина и погрузиться в сон, укутавшись в одеяла и слушая, как капли дождя тихо стучат по окнам.
Это была идеальная погода как для убийц, наносящих смертельные удары, так и для сборщиков душ, собирающих свой урожай.
Молодой человек, одетый в фиолетовые сапоги, расшитые золотой нитью в виде яркого летящего дракона с восемью когтями, медленно приближался к серо-белому горному особняку. Казалось, он очень ценил эти сапоги, старательно обходя лужи на своём пути. Несмотря на непрекращающийся весенний дождь, фиолетовые сапоги оставались неповреждёнными.
Молодой человек поднял руку и осторожно постучал в главные ворота поместья.
Звук удара разнёсся по окрестностям, но в ответ не последовало ни звука.
«Никого нет дома?» — молодой человек в фиолетовых сапогах с недоумением огляделся.
Перед ним стоял человек атлетического сложения, держа в руках широкий меч, и пристально рассматривал вывеску поместья.
— Лечебное поместье Белого журавля, — произнёс он вполголоса. — Должно быть, это оно.
Человек в фиолетовых сапогах нахмурился:
— Может быть, мы опоздали?
В ответ раздался насмешливый голос:
— Не опоздали, не опоздали — скорее всего, вы пришли слишком рано.
Мускулистый человек резко обернулся, мгновенно обнажая свой меч с кольцеобразной рукоятью, и прорычал:
— Су Чанхэ!
Человек в фиолетовых сапогах сделал шаг вперёд и встал рядом с мускулистым человеком.
— Кто бы не устрашился встречи с самим страшным убийцей семьи Су, знаменитым гробовщиком?
Су Чанхэ сделал несколько взмахов руками и произнёс: «Вы ведёте себя слишком официально, слишком строго. Мы же все братья из одного дома, чего нам бояться? К тому же вы двое — представители элиты семьи Се этого поколения: Призрак в фиолетовых сапогах Се Чанцзе и Клинок Ямы Се Цзинькэ!»
Су Чанхэ остановился в десяти шагах от них, его руки слегка подрагивали, когда он прятал кинжал в рукав. Он провёл рукой по усам, приглаживая их.
Се Цзинькэ с подозрением посмотрел на Су Чанхэ.
«Ты здесь, чтобы выполнить задание?» — спросил он.
Вместо прямого ответа Су Чанхэ окинул взглядом вывеску поместья и неторопливо произнёс: «Значит, вы двое тоже здесь по заданию?»
Се Цзинькэ замолчал, его рука потянулась к рукояти меча с кольцевым навершием. Атмосфера внезапно накалилась. Су Чанхэ продолжал слабо улыбаться, хотя кинжал в его рукаве снова блеснул холодным светом.
«Кхм», — Се Чанцзе слегка кашлянул, что несколько разрядило обстановку. Он улыбнулся и произнёс:
В Тёмной реке, согласно установленным правилам, никто не должен разглашать сведения о миссии до её завершения, даже членам семьи.
В семейной аптеке «Жизнь и смерть», расположенной в Тёмной реке, работает множество известных врачей. Однако, по мнению Се Цзинькэ, не было необходимости отправляться так далеко из-за незначительного ранения.
Су Чанхэ, напротив, утверждал, что он часто устраивал похороны других людей, но сам боится смерти и ищет лучшего врача в мире.
Су Чанхэ также упомянул, что в лечебном поместье «Белый Журавль» проживает младший дядя короля медицины Синь Байкао. Поскольку Синь Байкао провёл много лет в уединении, Су Чанхэ предполагал, что человек, проживающий здесь, должен быть лучшим врачом на свете.
Наконец, Се Цзинькэ извлёк свой меч с кольцевой рукоятью и объявил, что их миссия — уничтожить всех.
— Не верю, — покачал головой Су Чанхэ.
Се Цзинькэ был застигнут врасплох.
— Мне не веришь? — спросил он.
— Покажи мне свиток с заданием из Зала Призыва душ, тогда поверю, — медленно произнёс Су Чанхэ.
Губы Се Цзинькэ слегка дрогнули.
— Шутишь?
— Что ж, если не покажешь свиток, не поверю. Если помешаю твоей миссии, можешь сообщить моё имя в Зал Призыва душ позже. Если признают меня виновным, сам приму наказание в виде Девяти клинков и десяти дыр. Как тебе это? — Су Чанхэ приподнял брови.
Се Цзинькэ холодно усмехнулся и слегка приподнял свой меч.
— Значит, решил нажить врага в лице нашей семьи Се?
— Убийцы у дверей, но они стучат и ждут ответа? Такая церемония? Ты думаешь, что ты Су Мую? — Су Чанхэ шагнул вперёд. — Если собираешься солгать, по крайней мере, сделай это убедительно. Среди трёх семей Тёмной реки ваша семья Се всегда была самой безмозглой!
— Что ты сказал?! — взревел Се Цзинькэ, вздымая свой широкий меч и опуская его с такой силой, что брызнула дождевая влага.
— «Я не повторяюсь!» — Су Чанхэ стремительно бросился вперёд, уклоняясь от сокрушительного удара Се Цзинькэ. Его клинок сверкнул в воздухе, целясь в горло противника. Се Цзинькэ поспешно отпрянул в сторону и выхватил свой меч, но атака Су Чанхэ оказалась лишь отвлекающим манёвром.
Су Чанхэ выбросил левую руку вперёд, схватил Се Цзинькэ за затылок и с криком повалил его на землю. Несмотря на внушительное телосложение Се Цзинькэ, Су Чанхэ без видимых усилий удержал его.
Се Цзинькэ взревел от ярости, пытаясь подняться, но Су Чанхэ уже вновь поднял свой кинжал…
В Тёмной реке существовал непреложный закон — «Не убий ближнего своего». Однако все обитатели этого города знали, что Су Чанхэ был исключением из этого правила.
Се Чанцзэ, выхватив свой гибкий клинок, бросился вперёд, чтобы остановить безумца. В этот момент из ниоткуда появилось золотое кольцо, которое с отчётливым звуком «динь!» ударило по его клинку, заставив его отступить на три шага.
Когда Се Чанцзэ пришёл в себя и с тревогой посмотрел на Се Цзинькэ, то увидел, что его товарищ лежит на земле, обливаясь холодным потом, но невредимый. Су Чанхэ, держа в руке кинжал с таким же золотым кольцом, стоял рядом. Очевидно, это кольцо блокировало его смертельный удар.
Су Чанхэ опустил глаза и беспомощно улыбнулся.
— Дядя Чжэ, — произнёс он.
— «Этот человек ведёт себя вызывающе по отношению к членам семьи, не соблюдая при этом никаких норм», — прозвучало на мандарине с характерным произношением. В этот момент в поле зрения появился высокий и стройный мужчина в бамбуковой шляпе. Он медленно приближался, держа в одной руке курительную трубку, а в другой — посох, украшенный золотыми кольцами, которые мелодично позвякивали при каждом шаге.
— «Колокольчик, призывающий души, Кольца, забирающие смерть, Су Чжэ из семьи Су», — прищурившись, произнёс Се Чанцзе.
— «У вас, членов семьи Се, тоже нет хороших манер. Я на десятки лет старше вас, а вы даже не называете меня дядей?» — Су Чжэ остановился в десяти шагах от собеседника, с силой воткнув свой посох в землю. Он поднял трубку и неторопливо затянулся.
Се Чанцзе поспешно спрятал свой гибкий клинок в ножны и склонил голову.
— «Се Чанцзе из семьи Се выражает своё почтение дяде Чжэ».
Су Чжэ неспешно выпустил дым изо рта, после чего извлёк из-за пазухи плод бетеля и поместил его в рот, тщательно пережёвывая. Затем он предложил один орешек Су Чанхэ, вопрошая: «Не желаете ли отведать?»
Су Чанхэ вздохнул: «Дядя Чжэ, ваш акцент, как всегда, оставляет желать лучшего. Нет, благодарю!».
Су Чжэ прикрыл глаза, казалось, полностью погрузившись в наслаждение от табака и вкуса ореха бетеля. «Какая жалость. Одна затяжка дыма, один орех бетеля — это прекрасная жизнь», — произнёс он.
Спустя некоторое время Су Чжэ выплюнул остатки ореха и неспешно произнёс, держа трубку в руке: «Это старый Се Ба послал вас сюда?».
Се Чанцзе и Се Цзинькэ переглянулись, но ничего не ответили.
Су Чжэ постучал трубкой по буддийскому посоху, отчего золотые кольца вновь зазвенели. «Все пришли сюда ради прославленного доктора, но ещё до его появления вы начали выяснять отношения. Никаких манер. Подождите! Подождите, пока доктор появится!».
Су Чанхэ убрал кинжал и улыбнулся. «Дядя Чжэ говорит правду».
Се Чанцзе серьёзно произнёс: «Мы постучались ранее, но ответа не последовало».
— «Что ж, я постучу ещё раз. Вы, представители семьи Се, стучите недостаточно громко!» — Су Чжэ решительно щёлкнул трубкой по буддийскому посоху, и золотое кольцо отлетело в сторону. Оно ударилось о железные ворота лечебного поместья Белого Журавля, издав глубокий звук, подобный раскату грома, прежде чем вернуться.
Се Чанцзе и Се Цзинькэ невольно зажали уши. Любой, кто хоть немного разбирался в искусстве управления внутренней энергией, мог почувствовать силу этого удара — мгновенный удар был почти эквивалентен реву буддийского льва. Су Чанхэ остался невозмутимым, поглаживая усы и улыбаясь.
— Дядя Чжэ, это стук в дверь или попытка кого-то убить?
— Смотри, разве дверь сейчас не открывается? — Су Чжэ приподнял брови.
0 Комментарии