Запустив последний фонарь, Чэн Лису с облегчением вздохнул. Он достал из кармана грубую ткань, расстелил её на камне и только после этого сел.
— Ночью в гарнизоне Лянчжоу довольно прохладно, — пробормотал он. — В последние дни было так жарко, я никогда в жизни не испытывал такой жары.
Хэ Янь мысленно улыбнулась. В столице у семьи Чэн Лису наверняка были ледяные глыбы, чтобы спасаться от летней жары. А ежедневное пребывание в помещении означало, что он не проводил много времени на солнце — естественно, это было менее утомительно, чем в гарнизоне Лянчжоу. Она спросила:
— Если это так, то зачем вы последовали за своим дядей сюда, чтобы страдать? — спросила Хэ Янь.
— У меня не было выбора, — ответил Чэн Лису, разведя руками. — Если бы я не пришёл сюда со своим дядей, меня бы уже обручили.
Хэ Янь была поражена:
— Что?
— Открою тебе секрет — я сбежал от брака по расчёту, — надулся Чэн Лису. — Я ещё молод, как я могу обручиться? К тому же, она мне не нравится, поэтому я сбежал.
Хэ Янь задумалась:
—...
Этот ребёнок был очень прямолинейным. Но что больше всего удивило Хэ Янь, так это то, что Сяо Цзюэ согласился взять с собой Чэн Лису. Не боялся ли он недовольства семьи Чэн? В конце концов, тайно увезти их молодого господина и помочь ему избежать женитьбы — даже будучи родственниками, это, скорее всего, вызовет трения.
— Вы и командир Сяо, кажется, очень близки, — произнесла Хэ Янь с осторожностью.
— Всё в порядке, — с гордостью ответил Чэн Лису.
— Я тот, кто активно продвигал свою идею.
Хэ Янь была поражена:
— Ваш дядя обладает таким сложным характером, и вы всё равно обращались к нему?
Это действительно впечатляло. Тот, кто назвал Чэн Лису «бесполезным молодым мастером», ошибался. Не каждый мог похвастаться таким терпением и настойчивостью, подумала Хэ Янь.
— Мой дядя — замечательный человек. Если бы не он, когда я был маленьким, меня бы здесь сегодня не было, — с восхищением ответил Чэн Лису.
Возможно, в этот вечер лунный свет был особенно прекрасен, и Чэн Лису с воодушевлением делился своими воспоминаниями о прошлом.
Госпожа Чэн, мать Чэн Лису, была ровесницей матери Сяо Цзюэ. Таким образом, когда Сяо Цзюэ появился на свет, госпожа Чэн уже была замужем, и, хотя Чэн Лису и Сяо Цзюэ принадлежали к разным поколениям, разница в их возрасте была невелика.
Семьи Чэн и Сяо не были близки, но и не чуждались друг друга. Однако в детстве Чэн Лису редко виделся с Сяо Цзюэ, чаще общаясь со своим дядей Сяо Цзином.
У Сяо Чжунву было два сына. Старший, Сяо Цзин, в детстве был слаб здоровьем и не подходил для занятий боевыми искусствами. К тому времени, когда его здоровье улучшилось, он достиг возраста, оптимального для тренировок. Госпожа Сяо не желала, чтобы Сяо Цзин выбрал военную карьеру, и он решил посвятить себя государственной службе.
После рождения Сяо Цзюэ Сяо Чжунву с особым вниманием относился к своему младшему сыну.
Сяо Цзюэ с ранних лет проявлял исключительные способности, не разочаровав своего отца, Сяо Чжунву. Последний взял сына с собой в горы, где четыре мастера лично занимались с ним. Чэн Лису не имел представления о том, что это была за гора и кто были эти мастера. Однако он видел их лишь раз в год, а иногда и того реже.
Когда Сяо Цзюэ исполнилось четырнадцать лет, он покинул горы и вернулся в Шуоцзин, где поступил в академию Сянь Чан, чтобы изучать гражданское и военное искусство вместе с другими детьми аристократов. В тот год Чэн Лису было всего девять лет, и во время праздника Середины Осени[1] он был похищен торговцами людьми, когда играл со своими друзьями. В его возрасте торговцы людьми обычно считали бы его слишком большим, но он был настолько хрупким и красивым, словно фарфоровая кукла с картины, что они похитили его из города.
[1] Первые сведения о праздновании осенней жатвы в Китае появляются в период Шан (1554—1046 гг. до н. э.). Слово «середина осени» (中秋) впервые употребляется в «Ритуалах Чжоу». Формальные же традиции праздника, включая праздничные фонари, стали складываться только в период Тан (618—907 гг. н. э.), а фиксированная дата, 15-й день 8-го месяца, установилась только в Северной Сун (около 11-го века). К эпохе Мин (после 14-го века) Праздник середины осени стал одним из главных народных праздников, по своей значимости он уступает только Китайскому Новому году, знаменуя собой середину годичного цикла в представлении народов Восточной Азии
){kind=link}
0 Комментарии