Весенний дождь, казалось, не прекращался. В комнате было тепло, и огонь в очаге пылал ярким пламенем. Над крышкой кастрюли, в которой кипели лекарства, поднимался пар, и слышалось отчётливое бульканье.
Перед зеркалом сидела молодая девушка. В бронзовом зеркале отражалось её лицо, слегка побледневшее от холода, с потускневшей красотой утончённых черт. Её губы, похожие на маленькие водяные каштаны, были плотно сжаты, элегантные и в то же время отстранённые. Миндалевидные глаза, чёрные и влажные, как горный ручей, над которым вот-вот поднимется туман, смотрели на отражение. Когда облака рассеялись, стали видны сверкающие драгоценности.
С белоснежной кожей и чертами лица, похожими на цветок, она была красивой шестнадцатилетней девушкой, но просто красивой и не более того.
Девушка у зеркала, несомненно, осознавала свою красоту, о чём свидетельствовал туалетный столик, уставленный румянами, пудрой и маслами для волос. Окружённая ароматом косметики, Хэ Янь сморщила нос и не смогла удержаться от чихания.
Бронзовое зеркало мгновенно покрылось инеем от её тёплого дыхания, и её отражение стало расплывчатым. Хэ Янь ощутила мгновенную дезориентацию, словно вернувшись в тот день, когда она впервые сняла мужскую одежду и села перед зеркалом, чтобы увидеть себя женщиной. Она словно пережила другую жизнь.
Люди наложницы Хэ утопили её в семейном пруду Сюй, но когда она проснулась, то обнаружила, что стала Хэ Янь. Не сестрой нынешнего генерала «Фэйсяндэ Тьян» Хэ Жофэя и не женой придворного учёного Сюй Чжихэна, а скорее хозяйкой этого полуразрушенного дома, старшей дочерью Хэ Суя, военного чиновника девятого ранга, который служил начальником городских ворот.
Хотя их обоих звали Хэ Янь, их статус различался так же сильно, как облако от грязи.
— Янь Янь, почему ты не сказала, что проснулась? — раздался голос снаружи, занавеска на двери приподнялась, и в комнату вместе с холодным ветерком вошла фигура.
В помещение вошёл мужчина средних лет, с окладистой бородой, квадратным лицом и темной кожей. Он был высок и крепок, словно могучий, но неуклюжий медведь. В его улыбке читалось настороженное нетерпение. Не обнаружив никого в комнате, он громко окликнул:
— Цинмэй! Где Цинмэй?
— Она отправилась собирать лекарственные травы, — тихо ответила Хэ Янь.
Мужчина почесал затылок и произнёс:
— О, тогда отец сам даст тебе лекарство.
Он взял в руки небольшую фарфоровую чашу для лекарств, которая казалась крошечной в его ладонях. Мужчина знал об этом и наливал лекарство с особой осторожностью. В помещении сразу же распространился горьковатый аромат лекарственных трав. Хэ Янь перевела взгляд с цветов сливы в вазе, стоявшей на краю стола, на лицо мужчины. Это был отец Хэ Янь, начальник городских ворот Хэ Суй.
Слово «отец» было незнакомо Хэ Янь.
Её биологическим отцом должен был быть второй мастер семьи Хэ, Хэ Юаньлян. Однако, поскольку она приняла личность Хэ Жофэя, она могла называть Хэ Юаньляна лишь вторым дядей. Её приёмный отец, Хэ Юаньшэн, на самом деле приходился ей старшим дядей.
Отношения с приёмным отцом не отличались теплотой, и когда она впервые проявила интерес к изучению боевых искусств, они даже стали напряжёнными. Только после того, как она заслужила военные заслуги и получила благосклонность императора, он стал относиться к ней более дружелюбно.
В те ранние годы, хотя главная ветвь семьи и не отказывала ей в еде и питье, они никогда по-настоящему не понимали её мысли. В юности Хэ Янь полагала, что это связано с тем, что он не был её родным отцом, но и родной отец, Хэ Юаньлян, был столь же далёк от неё. Возможно, они рассматривали её как нечто чуждое, и поскольку она росла вдали от них, эмоциональная связь ослабла.
Таким образом, образ отца в сознании Хэ Янь был менее определённым, чем у её братьев и подчинённых.
Хэ Суй, стоявший перед ней, уже налил лекарство в миску, тщательно убрав все плавающие остатки. Он осторожно подул на неё, прежде чем отнести Хэ Янь, намереваясь напоить её.
Она взяла миску и произнесла:
— Я справлюсь сама.
Мужчина неловко отдернул руку и ответил:
— Хорошо.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии