Лезвие меча опасно сверкнуло в опасной близости от глаз, оставляя за собой едва заметный кровавый след. Эта сцена вызвала у зрителей внизу бурю удивленных возгласов.
Лян Пин не смог сдержать восклицание:
— Будь осторожен!
Бой на мечах был совсем не похож на поединок на копьях. Хотя состязания на копьях и были более опасными, чем стрельба из лука, бой на мечах представлял собой ещё большую опасность. Одна малейшая ошибка могла привести к кровопролитию, а учитывая невероятную силу Хуан Сюна, потеря контроля над мечом могла стать настоящей катастрофой.
Обычно этот юноша был невозмутим, но как он мог потерять концентрацию в такой ответственный момент? Лян Пин был встревожен — во время боя на мечах отвлекаться было запрещено!
Хуан Сюн не упустил этот шанс и нанес удар по диагонали. Хэ Яню, казалось, некуда было уклониться, и он уже почти приставил лезвие к его горлу, когда юноша внезапно поднял глаза и хитро улыбнулся.
— Это плохо, — подумал Хуан Сюн, стараясь отступить. Но в следующее мгновение левый меч Хэ Яня уже оказался над его длинным клинком, а правый, казалось, возник из ниоткуда за его спиной. В панике Хуан Сюн пригнулся, пытаясь избежать удара, но увидел, как улыбка юноши стала шире, когда он свел руки вместе.
Парные мечи слились в едином ударе, направленном прямо в голову Хуан Сюна. Когда Хуан Сюн попытался заблокировать удар, он уже опоздал на шаг. Лезвие остановилось у его лба, но острый край уже оставил тонкую струйку крови.
Вся арена погрузилась в тишину.
Через мгновение он убрал мечи в ножны и, достав скомканный носовой платок, предложил его Хуан Сюну:
— Благодарю за поединок.
Посмотрев на платок Хэ Яня, Хуан Сюн не взял его и спросил:
— Ранее ты не отвлекся – ты обманул меня?
— На войне все средства хороши, — с улыбкой ответила Хэ Янь. — Ты согласны?
Занимаясь этим много лет, она знала, что никогда нельзя терять бдительность, особенно во время соревнований. Даже если бы Сяо Цзюэ прибыл раньше — или, возможно, сам император — она бы не колебалась ни секунды. Однако фехтование Хуан Сюна было выдающимся, и поскольку она не была особенно искусна в обращении с двумя мечами, как она могла так легко победить, не используя никакой тактики? Она намеренно создала лазейку, чтобы заманить Хуан Сюна внутрь, подобно тому, как богомол ловит цикаду, не подозревая о иволге, которая летит сзади.
Если задуматься, она действительно оказалась очень умной. Сяо Цзюэ, вероятно, даже представить себе не мог, что человек, которого он когда-то считал глупым, теперь способен использовать стратегию и проявлять изобретательность. Довольная этой мыслью, Хэ Янь посмотрела на аудиторию, надеясь увидеть, как Сяо Цзюэ восхищенно наблюдает за ней. Однако, к своему удивлению, она не обнаружила ни его, ни Шэнь Хана. Только Чэн Лису взволнованно махал ей своей повязкой на голове.
Неужели он просто так ушёл? На мгновение Хэ Янь замерла.
Видел ли он хотя бы её впечатляющую демонстрацию?
Прежде чем она успела осознать свои мысли, вокруг нее уже собралась толпа людей. Она снова продемонстрировала свое мастерство, и половина новобранцев гарнизона Лянчжоу были полностью покорены. Ее искусство стрельбы из лука, боя на копьях и фехтования на мечах действительно выделяло ее на фоне остальных. Однако другая половина считала ее высокомерие еще более невыносимым, заявляя:
— Использовать только уловки и схемы — не самый верный путь. Если у тебя есть настоящее мастерство, сражайся честно! Только потому, что ты знаешь, что не так хорош, как твой противник, ты прибегаешь к обману.
— Это только доказывает, какой он умный! — возражали другие.
Ван Ба отошел от новобранцев, испытывая сложные чувства. С одной стороны, он надеялся, что Хэ Янь продолжит побеждать, доказывая, что он настоящий воин. Проигрыш сильному противнику был вполне объясним — в конце концов, никто во всем гарнизоне Лянчжоу не мог победить его.
С другой стороны, Ван Ба чувствовал себя обиженным. Почему так много людей проигрывали Хэ Яню, но именно он был единственным, кто называл его «Босс»?
Почему именно он?!
Если задуматься, Хуан Сюну было за сорок, и он проиграл шестнадцатилетнему юноше. Это казалось ещё более унизительным, чем его собственное положение. Эта мысль, наконец, немного успокоила Ван Ба, и он вздохнул с облегчением.
){kind=link}
0 Комментарии