Выйти замуж за злодея ― Глава 101. Рейтинг. Часть 3

Затем, задержавшись на его глубоком, чёрном, как тушь, взгляде, она уверенно добавила:

— А вторая — в том, что сегодняшний вечер доказал: у нас с Вэй Ци совпадают цели. Мы можем обмениваться ресурсами, сотрудничать и выигрывать вместе.

Нин Инь чуть приподнял бровь, в его глазах мелькнуло лёгкое любопытство.

— И откуда госпожа знает, какие у меня цели?

— Неужели в глазах Вэй Ци я настолько глупа? — она не ответила прямо, а вместо этого задала встречный вопрос.

Нин Инь рассмеялся.

— Верно. Госпожа кажется милой и наивной, но в действительности всё понимает до мельчайших деталей. Иначе как бы ты додумалась использовать себя в качестве приманки?

Юй Линси сделала вид, что не уловила скрытого смысла в его словах, и, подняв бокал, предложила:

— Выпьем за это.

Нин Инь не пошевелился. Он, вернувшийся из ада, искал лишь пешек. Союзники ему были не нужны.

Линси не расстроилась из-за этого. Она сама поднесла свой бокал к его и звонко чокнулась.

Затем одним глотком девушка осушила вино, но тут же слегка поморщилась и принялась делать маленькие осторожные глотки, демонстративно показывая пустое дно бокала.

На её губах остался влажный, винный блеск, мерцающий в свете фонаря, заманчиво притягательный.

Нин Инь долго молчал, а затем, наконец, поднял бокал к губам и залпом выпил. Его кадык дернулся, когда он сглотнул, а затем он опустил бокал на стол, перевернув его вверх дном.

Юй Линси удовлетворённо улыбнулась.

За окном в ночной тишине дождевые капли стекали по широким листьям банана.

Нин Инь опёрся на висок и бесстрастно произнёс:

— Это последний раз.

Он ведь только что отказался от тридцати тысяч шэнов зерна для восстания… ради этой сладкой приманки, что сидела перед ним.

Однако это не имело значения. Он не был человеком, совершающим убыточные сделки. В голову уже пришёл новый, куда более интересный способ игры.

А что касается добычи, которая уже была у него в руках… Так или иначе, он её заберёт.

Глядя на влажные, алые губы Юй Линси, он лениво провёл длинными пальцами по краю бокала.

На мгновение воцарилась тишина, затем он неожиданно спросил:

— Сегодня уже пятый день, верно?

— Что? — Юй Линси удивлённо повернулась к нему.

Нин Инь не стал пояснять. Он медленно продолжил с загадочной усмешкой:

— Мне, на самом деле, очень любопытно… Госпожа так печётся о мире и заботится о стольких людях. А на каком месте в этом списке стоит Вэй Ци?

— Когда это я печусь о мире? — усмехнулась Юй Линси. — Просто…

Просто в прошлой жизни она была слишком одинока, слишком тяжело шла по этому пути. Вот теперь Линси и старалась удержать каждое тепло, которое могла достать, защищая всех, кто ей дорог.

От вина в животе разлилось лёгкое тепло.

Молодая девушка задумалась над его вопросом и, загибая пальцы, стала считать:

— Отец, мать, старший брат, старшая сестра. Эти четверо равны друг другу, все важны одинаково. Затем… Сюэ…

Нин Инь прищурился, в его взгляде промелькнула опасная тень.

Юй Линси внезапно спохватилась. В этой жизни она вроде бы уже ничего не была должна Сюэ Цэню, потому тут же поправила себя:

— А потом… Хуаньюй и Вэй Ци.

Нин Инь коротко хмыкнул.

Он даже кошке проиграл.

Кивнув с понимающим видом, он постучал пальцем по бокалу и поднялся.

— Вэй Ци понял.

Юй Линси вздрогнула. Последний раз он говорил это, когда подстроил, чтобы Сюэ Цэнь упал в реку и утонул.

Она тут же спросила:

— Ты даже не поел. Куда собрался?

— Убивать кошку.

Нин Инь заложил руки за спину. Ветер приподнял тонкую прядь его волос, задев угол губ. В глазах юноши застыла насмешка, когда он сказал:

— Одной меньше — и моё место поднимется на одну строчку выше. Убью всех — стану самым важным для госпожи.

Голос у него был мягкий, почти ласковый, но слова — самые беспощадные.

Если бы так сказал кто-то другой, это можно было бы принять за шутку, но Юй Линси знала: Нин Инь не шутит. Он действительно способен на это.

Она слабо вздохнула и встала, сказав:

— Вэй Ци, подойди-ка.

Нин Инь не сдвинулся с места.

Линси подошла к нему сама и повторила:

— Ближе.

Он лениво взглянул на неё, потом соизволил слегка наклониться, давая понять, что уступает.

Юй Линси подняла лицо, встретила его холодный взгляд и спокойно подняла руку, кладя ладонь себе на грудь.

— Ты считаешь неправильно.

В галерее было тихо. Она смотрела в его глаза, оказавшиеся так близко, и мягко объяснила:

— В моей жизни есть лишь несколько дорогих людей. Они здесь, в моём сердце. Если ты убьёшь хотя бы одного, это будет всё равно что всадить в меня нож. Уничтожишь всех — и сердце умрёт. А когда это случится, между нами не останется ничего.

Глаза Нин Иня опустились, задержавшись на её тонких пальцах, мягко покоящихся на груди.

Долгая тишина. 

Затем он хмыкнул:

— Это нечестно.

— Что?

Юй Линси удивилась, но он вдруг схватил её за запястье и направил её ладонь себе на грудь.

Под тонкой тканью чувствовались твёрдые, рельефные мышцы, а под ними — мощный, ровный ритм биения сердца. Оно стучало так сильно, что у неё даже онемели кончики пальцев.

То ли из-за вина, то ли из-за слабого остаточного действия лекарства, но она почувствовала себя словно добыча, зажатая в его тени.

Нин Инь не дал ей отстраниться, его сильные пальцы плотно сжали её ладонь.

Наклонившись к самому уху Линси, он тихо, с едва слышной усмешкой спросил:

— Как думаешь, сколько человек живёт в моём сердце?

 

Вернуться к оглавлению