Выйти замуж за злодея ― Глава 105. Избавление от яда. Часть 4

Боковой зал храма Цзинь Юнь.

Тёплый свет косо проникал сквозь оконную раму, озаряя золотистую пыль, кружащуюся в воздухе.

Юй Линси внимательно смотрела на молодого лекаря с изуродованным лицом и спросила:

— Значит, господин действительно выяснил, что это за яд?

— Маленькая госпожа, прошу взглянуть.

Лекарь шагнул к двум фарфоровым кувшинам, наполненным водой, в которых плавали золотые рыбки. Он достал небольшой пузырёк и вылил половину его содержимого в один из сосудов. Бледно-зелёная жидкость мгновенно растворилась в воде и бесследно исчезла.

Прошло время, достаточное для одной чашки чая.

Сначала казавшаяся совершенно здоровой рыбка начала тревожно метаться, вызывая в воде всплески. Ещё спустя одну чашку чая она перевернулась на спину, а вскоре из её жабр тонкими нитями потекла чёрная кровь.

— Меня однажды попросили провести вскрытие, — сказал лекарь, наблюдая за её реакцией. — Женщина погибла, истекая кровью, но когда я проверил её кожу серебряной иглой, реакции не было. Это напомнило мне об одном очень редком яде.

Он продолжил, словно объяснял что-то простое:

— Сначала никаких симптомов. Затем слабость. И когда появляется боль в животе, уже слишком поздно…

— Всё верно, — тихо подтвердила Юй Линси.

Услышать из чужих уст описание собственной смерти оказалось труднее, чем она думала. Она взяла из его рук пузырёк и поднесла к носу. Знакомая горьковатая терпкость. Тяжесть сжала грудь, и она крепче стиснула стеклянный сосуд.

— Да. Этот запах мне знаком.

— У этого яда есть красивое название — Байхуа Ша (букв. «Смерть ста цветов»). Он был завезён из северных степей племенами, покорёнными империей.

Лекарь бросил в живую воду мёртвую рыбку.

— Но помимо того, что его невозможно обнаружить, у него есть ещё одна особенность.

Живая рыбка лениво приоткрыла рот, заглатывая тёмную кровь, сочившуюся из жабр мёртвой.

Прошло не больше двух чашек чая, и она тоже перевернулась брюшком вверх.

Юй Линси почувствовала, как сердце ухнуло вниз.

— Это…

Лёгкая догадка мелькнула в голове, но она не хотела в неё верить.

— Если этот яд применить на человеке, он начнёт действовать в течение шести-двенадцати часов, — спокойно пояснил лекарь. — И если заражённый обменяется кровью или…

Он замолчал, но лицо его просветлело от странного возбуждения.

— ...если вступит в телесную близость с другим человеком, то этот человек тоже будет отравлен.

Голос его напоминал монотонное повествование об удивительном открытии.

— В годы войн между империей и северными племенами этот яд использовался для убийства Императора Гаоцзуна. Покорённые племена подослали к нему женщину с этим ядом. Через несколько дней монарх внезапно скончался, и все подумали, что это болезнь.

Юй Линси почувствовала, будто её облили ведром ледяной воды.

Она с трудом разжала губы:

— То есть…

Лекарь кивнул:

— Да. Это яд, созданный специально для тайных убийств. Им невозможно отравиться случайно. Но главное — это единственный известный яд, который передаётся через… близость.

Юй Линси вздрогнула.

Словно удар в висок, его слова застучали в голове, заполняя её пронзительным звоном.

— Господин… Вы уверены?

Она сама не заметила, как голос её сорвался.

Лекарь вдруг нахмурился, будто его самолюбие было задето.

— Если госпожа сомневается в моей компетентности, стоило ли вообще приходить ко мне?

По телу Юй Линси прокатилась дрожь, оставляя за собой липкий холод. Даже кончики пальцев начали неметь. 

Перед глазами вспыхнула сцена прошлого. Последний миг её жизни, когда она захлебнулась собственной кровью, а густая чёрная жидкость забрызгала воротник Нин Иня.

Так вот оно что. Так вот, как всё было.

Юй Линси всегда думала, что Чжао Юймин отравила её из-за Сюэ Цэня.

Однако теперь, когда в этой жизни Чжао Юймин умерла от того же яда, ей вдруг открылось страшное понимание: в прошлом семья Чжао была лишь пешкой в чужой игре.

Долгие годы Юй Линси не могла понять, зачем кому-то понадобилось так изощрённо избавляться от неё, никому не нужной сироты, без семьи, без покровителей. Теперь ответ стал очевиден.

Она никогда не была их истинной целью. С самого начала её использовали, как средство, как часть чьего-то продуманного плана… она была орудием убийства, предназначенным для Нин Иня.

Каким бы устойчивым к ядам он ни был, это не отменяло её грязного, омерзительного участия в этом заговоре. Руки предательски задрожали, а в животе словно закрутилась воронка. Тошнота подступила к горлу.

Казалось, на грудь обрушилась тяжесть в тысячу цзиней (старая китайская мера веса, приблизительно 500 кг), лишая воздуха.

Она даже не заметила, как вышла из бокового зала. 

Солнце ослепительно ударило в глаза, вызывая острую боль.

Хутao подошла, что-то сказала, но слова не достигали сознания. Гул в ушах заглушал всё вокруг.

Юй Линси прошла мимо служанки, её шаги становились всё быстрее, а затем она уже мчалась во весь опор. Она пролетела через арку и пересекла задний двор. Ветер бил в лицо, заполняя рукава, но лёгкие разрывались от боли, и всё же она не замечала этого.

Ей нужно было увидеть его. Сейчас же.

На узкой тропе среди бамбука показалась фигура.

Юй Линси резко остановилась, хватая ртом воздух, точно утопающая.

Бамбуковые листья шуршали на ветру.

Нин Инь увидел её, в его глазах мелькнуло лёгкое удивление.

— Госпожа…

Едва их взгляды встретились, в глазах Юй Линси вспыхнул какой-то дикий, необъяснимый свет. Как будто ржавый, сломанный механизм наконец сдвинулся с места.

Не раздумывая, она бросилась к нему.

Нин Инь инстинктивно раскрыл руки и поймал её в крепкие объятия. 

Тонкая ткань её платья трепетала в воздухе, длинные волосы взлетели, словно лёгкое облако, а затем мягко осели.

Он слегка напрягся, ощущая, как она дрожит в его руках. На мгновение его пальцы зависли в воздухе, но затем, медленно, почти неосознанно, он опустил ладонь ей на затылок и лёгким движением притянул ближе.

— Странно, — усмехнулся он. — Сегодня ведь только девятый день.

— Вэй Ци…

Голос Юй Линси был слабым и дрожащим. Она прятала лицо у него на груди, но Нин Инь сразу заметил, что она плачет.

Его взгляд помрачнел. Ленивая усмешка тут же исчезла.

Он взял её за подбородок и приподнял лицо, вглядываясь в заплаканные глаза.

Смотрел он долго.

Юноша осторожно стёр пальцем дорожку от слезы с её лица.

— Кто тебя обидел? — спросил он.

Его голос прозвучал непривычно тихо.

 

Вернуться к оглавлению