Две жизни.
Две жизни Юй Линси всегда считала себя чистой перед Нин Инем, никогда не совершала ничего, за что могла бы испытывать вину.
Она убеждала себя, что может не ненавидеть его и не держать зла, но забыть… забыть то, что с ней случилось, она не имела права.
Только вот…
Разве возможно снова и снова напоминать себе о пережитой боли и при этом оставаться равнодушной?
Она без колебаний приютила Нин Иня, превратив его в щит для защиты семьи Юй.
С первых дней Линси внушала себе, что в этой жизни всё будет иначе, что она не повторит прежних ошибок. Между ними не должно быть ничего, кроме холодного расчёта.
Однако теперь, разобравшись во всех тонкостях заговора, Линси поняла правду.
Она была не просто жертвой.
Она была орудием убийства.
А единственным, кто в итоге действительно мог сказать, что поступал честно, оказался этот безумец, который даже в своей жестокости оставался откровенным.
Юй Линси знала, что не виновата, но осознание этого не делало происходящее менее горьким. Она чувствовала, как судьба высмеивает её. Полгода она жила в заблуждении, пленённая собственными предвзятостями.
— Никто меня не обидел, — сказала она.
Кончик её носа покраснел, в глазах блестела влага.
— И больше… больше никто нас не обидит.
Она сказала «нас».
В её взгляде мелькнуло что-то странное, неуловимое — совсем не то, что прежде. Что удивительно, Нин Инь не возненавидел этот выбор слов.
— Что же такого госпожа услышала от лекаря? — спросил он.
Юй Линси медленно выдохнула и заставила себя говорить ровно:
— Яд, которым отравили Чжао Юймин, называется «Байхуа Ша». Это тот самый яд, который использовали племена северных степей, чтобы с помощью «ловушки красотки» убить Императора предыдущей династии.
Нин Инь слегка прищурился, в его голосе мелькнул лёгкий интерес:
— Любопытный яд.
— Он не любопытный. Он омерзительный.
Юй Линси сжала кулаки, её голос стал твёрдым:
— Использовать живого человека как приманку, чтобы незаметно отравить другого… это подлость, доведённая до совершенства.
Хотя самым отвратительным был не сам яд, а тот, кто им воспользовался.
Нин Инь молчал и лишь долго смотрел на неё.
Пальцы, сжимавшие её подбородок, чуть ослабли, затем его ладонь медленно скользнула вверх и стерла влагу у неё под глазами. Его пальцы были твёрдые а прикосновение — не особенно нежным.
Однако странным образом в этом было что-то успокаивающее.
— Почему это так важно для госпожи?
Юй Линси дрогнула.
А если бы он знал?
Если бы понял, что в прошлой жизни она была этим самым сосудом, что после той ночи, проведённой с ним, выплюнула ему же на грудь полный рот отравленной крови?
Он бы…
Наверное, просто свернул бы ей шею и вновь запер её тело в той тёмной комнате.
Она чуть качнула головой, обрывая эту мысль. Нечего ворошить прошлое. Слёзы — редкая вещь в её жизни, даже за две жизни их было слишком мало. И каждый раз, когда она теряла самообладание, рядом был только Нин Инь.
Отступив на шаг, она шумно втянула воздух, пытаясь прийти в себя. В прошлое ему не заглянуть, но ей забывать о нём нельзя.
Она подняла голову, голос её снова обрёл твёрдость:
— Чжао Юймин была отравлена за день до того, как попасть во дворец. Может, кто-то хотел использовать её, чтобы убить наследного принца?
Юй Линси прикинула возможных врагов Нин Иня в прошлой жизни, и их было слишком много. А вот если тот, кто подлил яд, был также врагом наследного принца… Если он имел связь и с семьёй Чжао, и с семьёй Юй, и с Нин Инем…
Круг подозреваемых резко сужался.
Нин Инь лениво перебил её размышления:
— Если бы целью был наследный принц, никто бы не допустил, чтобы та женщина умерла до того, как войти во дворец.
Юй Линси замерла.
Чёрт. А ведь он прав. Наверное, только злодей может так хорошо разбираться в логике злодеев.
Она взглянула на него, голос её был ещё чуть глухим после слёз:
— Как думаешь, что Чжао Юймин сделала такого, что поплатилась жизнью?
Нин Инь задумался, а потом мысленно пожал плечами. Зачем вообще искать причину?
Хорошее настроение — убил человека. Плохое настроение — убил ещё одного. Какая, к чёрту, разница?
Однако, возможно, выражение лица Юй Линси в этот момент было слишком серьёзным. Или, может, её заплаканный вид слишком вызывал жалость. Как бы то ни было, Нин Инь не сказал то язвительное замечание, которое уже вертелось у него на языке, а вместо этого он спокойно заметил:
— Возможно, она просто перешла кому-то дорогу. Или узнала то, чего ей не следовало знать.
Линси кивнула.
.jpg)
0 Комментарии