Выйти замуж за злодея ― Глава 134. Засахаренные фрукты. Часть 2

Нин Инь чуть приподнял бровь. Разве не этот нефрит — лучший из всех?

Он никак не отреагировал на её вытянутую руку, а лишь не спеша зачерпнул ложкой отвар, подул на него и поднёс к её губам.

Юй Линси удивилась, а затем мягко улыбнулась:

— Здесь ведь никого нет, Ваше Высочество, не стоит так утруждаться.

Глаза Нин Иня лукаво сверкнули.

Будто что-то вспомнив, он чуть кивнул и невозмутимо произнёс:

— Верно. Совсем забыл, что госпоже не нравится, когда я кормлю её с руки. Придётся найти другой способ.

С этими словами он будто намеревался убрать ложку, направляя её к собственным губам.

Он намеренно извратил её слова, и у Юй Линси не осталось другого выхода. Она резко подалась вперёд и, не дав ему опомниться, перехватила ложку зубами и тут же проглотила горький отвар.

Её движение оказалось слишком быстрым. Часть жидкости вылилась и тонкой каплей скатилась с уголка её губ прямо на нижнюю часть одежды Нин Иня, оставив два тёмных пятна.

В глубине его чёрных глаз промелькнул едва заметный отблеск эмоций. Он спокойно протянул рукав и аккуратно вытер её губы.

— Эй, не пачкай свою одежду.

Юй Линси хотела отстраниться, но, заметив, как потемнел взгляд Нин Иня, послушно замерла.

Он медленно стер с уголка её губ капли отвара и небрежно заметил:

— Уж твои-то губы точно не могут быть грязными.

Раньше он уже пробовал их вкус — мягкие, сладкие. 

Закончив, он снова поднёс ложку с лекарством.

Юй Линси смотрела на него, не отводя глаз, словно видела впервые. Даже горечь отвара уже не ощущалась. Обычно она не переносила горького, пила лекарство, зажав нос, и быстро проглатывала всё разом. Однако теперь, когда Нин Инь кормил её с ложечки, это было одновременно и мучительно, и… не так уж и тяжело.

Ей вдруг показалось, что он слишком спокоен. Зная его натуру, она понимала, что чем ровнее его настроение, тем больше бурь скрывается внутри. От этой мысли её сердце тревожно сжалось.

Нин Инь же, заметив, что она колеблется, решил, что лекарство слишком горькое, и, не сказав ни слова, взял с тарелки засахаренный фрукт и вложил его ей в губы.

Юй Линси замерла. Сладость растеклась по языку, проникая прямо в сердце.

Она обхватила колени, позволяя тёмным, как ночь, волосам свободно спадать с плеч, и молча наслаждалась вкусом.

— Уже известно, кто подослал убийц? 

Нин Инь взял платок и неторопливо стер с пальцев остатки сахара.

Юй Линси задумалась, вспоминая события, предшествовавшие нападению.

Когда их повозка застряла на мосту, переодетый убийца не сводил с неё глаз, словно наблюдал за экипажем рода Юй. А когда началось нападение, главарь, увидев её и Су Гуань, на мгновение замешкался.

— Мы ехали в карете, которой брат пользуется для поездок во дворец. Вероятно, убийцы приняли нас за него. — Она слегка нахмурилась. — Во дворце немало тех, кто опасается брата, но тех, кто мог бы приказать столь искусным убийцам атаковать среди бела дня, можно пересчитать по пальцам.

Такие дерзкие методы мог позволить себе только тот, кто был уверен в защите со стороны императорской власти.

Нин Инь коротко усмехнулся.

— Не такая уж ты и глупая.

Он небрежно бросил платок на столик и, опустив взгляд, спокойно произнёс:

— Только что пробил первый час ночи. Спи.

Юй Линси вернулась к реальности и покачала головой, сказав:

— Я только что проснулась, совсем не хочу спать.

— В отваре есть успокаивающие травы. Для очищения от яда нужен отдых.

Нин Инь наклонился ближе и мягко прикрыл её глаза ладонью.

— Закрой их.

Тьма окутала Линси. Она почувствовала, как её ресницы слегка задрожали в его тёплой ладони. Через мгновение веки девушки стали тяжелеть.

Она медленно закрыла глаза, и вскоре её дыхание стало ровным и глубоким.

Дождавшись, когда она заснёт, Нин Инь осторожно убрал руку и поправил ей одеяло. После этого он поднялся и, не издав ни звука, вышел.

Стоило ему шагнуть за порог, как свет в его глазах погас, оставив лишь холодную, бездонную тьму.

Густой ночной туман расстилался по земле, поглощая звёзды.

Перед ступенями уже стоял на коленях Чжэ Цзи, возглавлявший его людей.

* * *

Час кролика (5:00 – 7:00 утра). 

Восточный дворец.

Приближалось время утреннего выхода ко двору, но Нин Тан в ярости сбросил с кровати меховую накидку и с грохотом швырял вещи.

— Бесполезные твари! Все до единого!

Его лицо налилось лиловым, голос срывался от гнева.

— Даже с женщиной умудрились ошибиться! Даже убить её не смогли! В который раз уже?! Зачем я вообще держу этот сброд?!

Придворные служанки и евнухи стояли на коленях, сгорбившись от страха, но лишь «тени» не было среди них.

— Где Инь Ну?!

Нин Тан громко выкрикнул имя своего личного теневого стражника, а затем повернулся к своему доверенному человеку:

— Цуй Ань! Немедленно приведи его ко мне! Это отродье из рода Юй и седьмой (имеется в виду Нин Инь) заодно, их нельзя оставлять в живых!

Цуй Ань молча поклонился и, получив приказ, вышел.

Он давно презирал необходимость выполнять поручения Нин Тана, но в этот раз его действительно что-то тревожило.

Теневые стражи рождаются в темноте и служат Восточному дворцу, выполняя самую грязную работу. Однако впервые за всё это время один из них не вернулся с докладом к утру.

Мог ли он провалить задание и сбежать?

Невозможно.

Цуй Ань быстро отбросил эту мысль. Эти люди — преданные тени, которых Нин Тан тайно воспитывал десять лет, тратя на них целое состояние. Они были его единственным по-настоящему верным отрядом.

Одна ошибка не могла заставить их предать хозяина.

Их убежище находилось в поместье Гуанчжай, примыкавшем к Восточному дворцу. До него было рукой подать — всего четверть часа пути.

Цуй Ань спрыгнул с паланкина и лениво направился ко входу, но тут же почувствовал неладное.

Ворота были плотно закрыты, вокруг не было ни одного часового, а воздух был насквозь пропитан густым запахом крови.

Такой резкий, металлический запах… Он чувствовал его в последний раз лет пять-шесть назад.

Глаза Цуй Аня потемнели. Он сделал знак своим людям быть начеку, затем поднял руку и резко толкнул створки.

Дверь скрипнула и открылась.

С потолочной балки упала тягучая алая капля.

Утренняя заря окрасила пространство тусклым светом. Во дворе, под галереями, ровными рядами висели восемьдесят трупов.

Ветер чуть шевелил их, заставляя покачиваться в жутком безмолвии.

Десять лет кропотливой работы Восточного дворца были уничтожены в одну ночь.

 

Вернуться к оглавлению