— Что-то радостное?
Позади нее ощущалось тепло его груди. Это слишком опасная близость. Юй Линси не сдержалась и развернулась, встретив взглядом лицо Нин Иня, освещенное мягким, приглушенным светом.
Он тихо хмыкнул и облокотился на подоконник, невольно окружая ее своими руками.
Его глаза были глубокими и темными, с легким проблеском света, похожим на рассыпавшиеся среди облаков звездные искры.
Юй Линси на мгновение словно потеряла себя. Внезапно она поняла одну вещь. Оказывается, когда Нин Инь не убивает, его взгляд тоже может быть таким ярким.
Ночной ветер разносил свет трех тысяч небесных фонарей, а тень у лестницы едва заметно качнулась.
Нин Инь поднял правую руку, коснулся ее затылка — и в его выражении вдруг появилось что-то неуловимо мягкое.
— Теперь мой черед отплатить, госпожа.
Он чуть склонил голову набок, и в тот момент, когда его дыхание коснулось её губ, Юй Линси удивленно распахнула глаза.
Этот краткий миг изумления заставил ее замереть, лишив возможности среагировать.
Во-первых, Нин Инь крайне редко целовал ее первым. За две жизни он сделал это всего один раз — в пропитанном сладкими ароматами складе, и тогда поцелуй его был холоден, равнодушен, совершенно лишен эмоций.
Во-вторых, ее поразило, насколько горячими оказались его губы. Совсем не такими, как прежде.
Раздался тихий звук — что-то упало у лестницы.
Юй Линси вздрогнула, её ресницы дрогнули, и она машинально повернулась в сторону шума, но Нин Инь перехватил её подбородок, заставив её вернуться к нему и не отвлекаться.
Его поцелуй был сначала легким, скользящим — кончик языка осторожно очерчивал контуры губ, словно изучая, пробуя на вкус. Затем он раскрыл рот шире, мягко вбирая их в себя, словно наслаждался изысканным лакомством, смакуя его понемногу.
Постепенно вся искусственность исчезла, уступив место чистому, необузданному желанию — он целовал глубже, крепче, требовательнее, не оставляя ей ни шанса на побег.
Нин Инь всегда любил наблюдать за выражением людей, которые пытались вырваться, но не могли. Даже искаженные мукой лица умирающих доставляли ему удовольствие, ведь для него это было высшей формой наслаждения.
Однако сейчас его наполовину прикрытые веки дрогнули, и в темных глазах мелькнула странная покорность, похожая на глубокую воронку, способную поглотить все. Единственное, что могло заполнить эту пустоту, — сладость ее губ.
Юй Линси откинулась назад, её спина прижалась к холодному, жесткому подоконнику. Ее мягкие, словно черный шелк, волосы трепетали в ночном ветру, переплетаясь в глубине темных глаз Нин Иня.
Под карнизом едва мерцал восьмиугольный фонарь. Размытые круги света играли в полумраке. Сердце Юй Линси билось стремительно, с глухими ударами отдаваясь в груди.
Что-то в ней податливо растаяло и разлилось внутри, не оставляя ей выхода.
Она вцепилась в подоконник, боясь потерять равновесие, боясь утонуть в горячих, требовательных губах Нин Иня.
Тот хрипло рассмеялся. В его голосе звучала ленивая, но глубокая нежность. Одной рукой он уверенно удерживал ее за талию, другой настойчиво сжал ее дрожащие пальцы, отрывая от подоконника и направляя к себе, заставляя обвить его шею.
Найдя точку опоры, Юй Линси медленно прижалась к нему грудью и прикрыла глаза, дрожа от ощущений.
Высокая башня погрузилась в тишину. Больше не было слышно завываний ветра — только их сбивчивое дыхание, горячее, прерывистое, смешавшееся в едином ритме.
Когда губы целующихся разомкнулись, это походило на пробуждение от прекрасного сна, оставившего сладкое послевкусие.
Так вот что значит «еще более радостное».
Юй Линси бессильно оперлась на его плечо, тяжело дыша, словно человек, вытащенный из воды в самый последний момент.
А вот Нин Инь выглядел совершенно невозмутимым. Лишь его губы стали чуть ярче, выдавая недавний поцелуй. Усмехнувшись с хрипотцой, он насмешливо заметил:
— Госпоже стоит потренировать дыхание.
Юй Линси в ответ крепче сжала его одежду. Она выдохнула коротко и прерывисто и, словно наказывая его, выдавила:
— Хорошо, завтра же найду кого-нибудь для тренировки.
Его руки, до этого лишь легко охватывавшие ее талию, резко сжались, крепче прижимая ее к себе. Нин Инь слегка приподнял ее подбородок, заставив Линси смотреть прямо в его глаза.
— Что ты там пробормотала?
Он изучающе посмотрел на ее раскрасневшееся лицо и прищурился с опасной ленцой.
— Госпожа такая привередливая… боюсь, никто не сможет угодить ей так же, как я.
Юй Линси возмущенно посмотрела на него. Ну уж нет, если кто и привередлив, так это он! И еще смеет обвинять других.
Она-то и не против была бы «тренироваться» с кем-то еще… только вот обе ее жизни привязали ее к одному единственному человеку.
За окном в темно-синем небе дрейфовали небесные фонари, рассеивая теплый оранжевый свет. Их качнул ветер, и огни рассыпались по небу, словно звезды. Невозможно было понять, какой из них был тем самым, который исполнял желание, гласящее «пусть твоя жизнь всегда будет мирной и спокойной».
Душа Юй Линси, подобно этим фонарям, медленно поднималась ввысь, колеблясь на ветру.
Возможно, невестка была права.
— Знаешь, как это называется?
Нин Инь пристально вглядывался в ее глаза, на его губах играла едва заметная улыбка. Его голос прозвучал низко, с легким оттенком насмешки:
— Случайная связь.
Юй Линси замерла на секунду и удивленно моргнула, а затем, приподняв темные, словно нарисованные тонкими чернилами, ресницы, возразила вполголоса:
— Здесь есть только случайность, но нет связи.
Теперь настал черед Нин Иня удивляться.
Он смотрел на нее несколько мгновений, затем негромко рассмеялся. Его грудь чуть заметно вздрагивала от тихого смеха, и в этих коротких звуках сквозила почти детская радость.
Радость от того, насколько сладка ее речь, насколько мягкое у нее сердце.
Так сладка и так нежна, что хотелось спрятать ее — глубоко, глубоко в себе. Чтобы эти прекрасные глаза сияли только для него.
.jpg)
0 Комментарии