В Восточном дворце частично обрушился склад, густой дым заволок все вокруг.
В главном зале раздался пронзительный звук разбивающегося фарфора. Наследный принц Нин Тан дрожащими руками упал на колени, а с его виска мгновенно заструилась густая алая кровь.
Императрица только прибыла, как Император уже гневно вскрикнул:
— Посмотри, какого хорошего сына ты воспитала!
— Ваше Величество, не гневайтесь, Ваше драгоценное здоровье важнее, — поспешно ответила она.
Кровь залила глаза принца, но он не смел стереть ее рукавом. Прижавшись лбом к полу, он пополз вперед, умоляя:
— Отец, я невиновен! Кто-то пытается меня оклеветать! Прошу, разберитесь во всем справедливо!
— Наглец, ты еще смеешь оправдываться?!
Император закашлялся, а затем, ткнув в него пальцем, продолжил:
— На дне рождении твоей матери ты в присутствии всех чиновников и знатных дам позволил себе слова, выходящие за рамки дозволенного. В Восточном дворце ты не стремишься к учебе и саморазвитию, а вместо этого предаешься ночным утехам с евнухами и служанками, раздавая титулы «императорских наложниц» и «главных управляющих»! Одного этого достаточно, чтобы приговорить тебя к смерти за неподобающее поведение перед троном!
Нин Тан отпрянул, его лицо исказилось от ужаса, а попытки оправдаться застряли в горле.
После осенней охоты, когда здоровье Императора ухудшилось, принц два дня помогал разбирать доклады. Тогда он впервые почувствовал вкус верховной власти и начал тешить себя иллюзиями. Он думал, что его действия остаются незамеченными, но отец знал все до мельчайших подробностей.
Увидев, как наследник трясется от страха, Император лишь убедился в его виновности, а гнев его вспыхнул с новой силой.
— Запомни, все, что у тебя есть, — это моя милость! Я возвел тебя в сан, я же могу тебя низложить!
С этими словами он резко развернулся и вышел.
— Отец… Мать! Мать!
Нин Тан вцепился в шёлковую мантию Императрицы, словно хватался за последнюю соломинку.
Императрица отвела взгляд. Подошедшие придворные слуги по одному разжали пальцы принца.
Нин Тан, окончательно сломленный, опустил плечи.
— Господин Сюэ! Господин Сюэ!
Судорожно всхлипывая, Нин Тан повернулся к старику, стоявшему у входа с посохом.
— Я единственный законный сын! Вы поможете мне, верно?
Белая борода господина Сюэ чуть дрогнула. Он тяжело вздохнул и, опираясь на руку Сюэ Суна, медленно развернулся и ушел.
Северный ветер завыл. Где-то впереди донесся уставший голос Императора:
— Господин Сюэ, что вы думаете насчёт низложения наследника?..
— Назначение престолонаследника — вопрос, затрагивающий устои государства. Спешка тут ни к чему, — старик заговорил медленно, но твердо. — Когда родится старший императорский внук, тогда и следует принять окончательное решение.
— Раз так, подождем ещё два месяца…
Император тяжело вздохнул:
— Столько забот под конец года… Скоро праздник зимнего солнцестояния… Я устал…
В огромном зале остался только Нин Тан, обмякший, словно грязь под ногами. Его тень, дрожащая на стене, походила на призрачного демона.
Постепенно в этой безысходности зародилась ненависть, готовая расправить крылья.
* * *
В преддверии Нового года во дворце не утихали пышные пиршества и взаимные поздравления.
Сто лет назад нынешняя династия была основана в день зимнего солнцестояния, поэтому этот праздник почитался вторым по значимости после праздника Верхних фонарей и носил название «Малый Новый год».
Как и всегда, в этот день Император повелел Министерству обрядов организовать пышный дворцовый пир, провести ритуал жертвоприношения небесам и угостить сановников в знак благодарности за их верную службу.
Из-за императорского брачного указа в этом году на праздник была приглашена и Юй Линси.
Ледяной северный ветер резал лицо, тяжелые свинцовые тучи низко нависли над горизонтом, предвещая скорый снегопад.
Юй Хуаньчэнь находился при исполнении службы, Юй Синьи вместе с сотней всадников дежурила во внутренних покоях дворца. В карете, медленно движущейся по оживленным улицам, Юй Юань лично сопровождал дочь на торжество.
Карета шла неспешно, утопая в праздничной суете. Юй Линси, закутавшись в алую накидку с отороченным кроличьим мехом воротником, выглядела особенно утонченно и изящно.
Вдруг экипаж резко дернулся набок, и девушка ударилась о стенку, больно ушибив руку.
— Что случилось? — спросил Юй Юань.
После короткой проверки стражник доложил:
— Господин генерал, сломалось колесо.
Поломка в пути считалась дурным знаком.
Лицо Юй Линси слегка помрачнело, а сердце сжалось от тревоги.
.jpg)
0 Комментарии