Выйти замуж за злодея ― Глава 234. Тайна. Часть 1

Из-за внезапного покушения стены дворца опустели, а в беседке все еще оставались брошенные в спешке фонарики, принадлежавшие испуганным женщинам.

У ворот Сюаньдэ царил хаос. Стража стояла насмерть, но никто не осмеливался преградить путь Нин Иня.

Ночной ветер был ледяным, он рассыпал по небу звезды.

Нин Инь, крепко держа Юй Линси, поднялся в повозку Цзин-вана, затем раскрыл свой плащ и бережно укутал девушку, ласково проводя рукой по ее дрожащим плечам.

Стражники даже не посмели взглянуть в их сторону. Один из них осторожно спросил:

— Куда направимся, Ваше Высочество?

Нин Инь опустил глаза и мягко проговорил:

— Отвезем Суэй Суэй посмотреть на фонарики, как тебе такая идея?

Какое там смотреть фонари!

Юй Линси вспоминала, как в прошлой жизни живые люди сгорали в ярких языках пламени, превращаясь в ужасные небесные фонари. Она вспомнила Нин Иня, отчаявшегося, безумного, в окровавленных пурпурных одеждах. В горле у нее встал ком.

— Позови лекаря… Пусть снимет яд.

Юй Линси вцепилась в его одежду, ее дыхание сбивалось.

Нин Инь усмехнулся и, не разжимая ее пальцев, накрыл их своей ладонью:

— Я с детства пробовал яд, мое тело давно привыкло. Такой дозы недостаточно, чтобы убить меня.

— Позови лекаря!

Юй Линси резко вскинула голову, в голосе прозвучала непоколебимая твердость.

Стражник снаружи вздрогнул, услышав, как девушка властно повысила голос.

С тех пор как Цзин-ван взошел к власти, он прослыл человеком холодным и беспощадным. Кто осмелился бы говорить с ним в таком тоне? Эта девушка явно слишком избалована.

Охранники стояли, не решаясь даже дышать, но Нин Инь лишь улыбнулся, снисходительно позволяя ей проявлять свой нрав.

Коснувшись губами яркого цветочного узора у нее на лбу, он небрежно отдал приказ:

— Едем в резиденцию. Позовите лекаря.

* * *

На дворцовой стене Цуй Ань был сбит с ног ударом меча – его головной убор срезало лезвием Юй Хуаньчэня.

В отличие от ханьцев, его мягкие вьющиеся волосы рассыпались по плечам, придавая и без того мрачным чертам лица еще большую зловещесть.

В конечном счете Цуй Ань был всего лишь евнухом. Без поддержки Императрицы его власть становилась призрачной, а преданность подчиненных таяла на глазах. Лишь горстка приближенных еще оказывала сопротивление, тогда как прочие из его стражи уже дрожали от страха.

Юй Хуаньчэнь, вытянув меч, холодно сказал:

— Семь племен с севера давно уничтожены. Зачем снова поднимать волну смуты?

Цуй Ань хрипло рассмеялся.

— А если бы ты своими глазами видел, как твоего отца срубили прямо в седле? Если бы из многообещающего наследника полководца ты превратился в жалкого евнуха-варвара… ты бы тоже говорил себе эти слова?

Ночь сгущалась, как чернила. Цуй Ань лениво пригладил растрепавшиеся волосы.

— Твой отец вырезал мой народ, превратив мое горе в свою славу. А теперь его сын осмеливается спрашивать меня, зачем я мщу? Какое высоконравственное лицемерие…

Юй Хуаньчэнь нахмурился:

— Мой отец лишь исполнял приказ во время северного похода. Если бы не то, что вы пытались отравить покойного Императора, преподнося ему красотку, разве случилась бы тогда эта трагедия?

Цуй Ань скривил губы в усмешке:

— Причина и следствие… Я просто мщу за свой народ. Разве в этом есть что-то неправильное?

На его лице, вечно прикрытом притворной улыбкой, наконец проступила истинная злоба.

— В ту осень, когда вы отправились на северный поход, вся ваша семья должна была сгинуть в степи.

Император, не успев даже причесаться, в сопровождении Нин Цзычжу и Юй Синьи прибыл к воротам Сюаньдэ.

Первое, что он услышал, была эта фраза Цуй Аня.

— Все бунтуют! Они все решили взбунтоваться?! — гневно воскликнул он.

Император широко раскрыл мутные глаза, его охватил такой гнев, что он зашелся в кашле.

Человек, которому он доверял, кому вверял важнейшие дела… оказался скрывающимся в стенах дворца уцелевшим вражеским полководцем!

Если бы он сам не услышал и не увидел этого, разве поверил бы?

Цуй Ань прищурился.

Он только теперь понял, что Юй Хуаньчэнь нарочно затягивал разговор, вынудил его говорить об этом, чтобы Император мог лично убедиться, кто же на самом деле является предателем, сговорившимся с внешним врагом.

Вернуться к оглавлению