Императрица Фэн не могла родить, но она прекрасно знала, как сломать чужую материнскую любовь.
Она бросила перед Ли Фэй кинжал и приказала той выбрать.
— Эта женщина не знала, что все, кому она доверилась, уже давно предали ее, — тихо сказал Нин Инь. — Она верила, что свобода близка.
Он чуть склонил голову, в уголках его губ застыла странная улыбка.
— Она посмотрела на меня и, всхлипывая, сказала: «Прости меня».
Юй Линси почувствовала резкую боль в груди.
— Нин Инь…
— Когда лезвие вонзилось в меня, — его голос оставался ровным, без дрожи, — я услышал тихий влажный звук. А затем — боль. Намного сильнее, чем все побои, которые мне доводилось пережить.
Юй Линси напряглась, не в силах слушать дальше.
— Когда крови стало слишком много, боль ушла, — его голос звучал так, будто он просто вспоминал чей-то чужой рассказ. — Осталась только тьма и холод.
— Хватит…
Но он не остановился.
— Какая же она была глупая… Она узнала тайну, которая могла погубить Императрицу. Разве та могла оставить ее в живых?
Он чуть склонил голову и задумался.
— Возможно, дело в оставшемся в крови яде, а может, просто рука у нее дрожала, и удар оказался несмертельным.
Нин Инь на мгновение замолчал, затем добавил спокойно, почти бесстрастно:
— Когда я очнулся, я все еще лежал в том храме.
Юй Линси сжала кулаки.
— А она?..
— Она лежала рядом, ее тело била судорога, из глаз, носа, ушей и рта текла кровь.
Нин Инь равнодушно посмотрел в сторону.
— Отравление ядом Цяньцзи.
Юй Линси похолодела.
Цяньцзи…
Юй Линси слышала о таком яде. Принявший его не умирал сразу. Он будет корчиться в агонии целые сутки, пока тело не изуродуется до неузнаваемости.
Нин Инь рассказывал, что тело Ли Фэй изогнулось в судорогах, а ее прекрасное лицо исказилось в ужасающей гримасе. И даже тогда её налитые кровью глаза не отрывались от него.
Она просила… умоляла его избавить ее от мучений.
И тогда подросток, весь в крови, плача срывающимся голосом, вонзил кинжал в ее дрожащее тело.
Она наконец замерла. Её губы, посиневшие от боли, шевельнулись, она с трудом выдавила из себя:
— Спа… си… бо…
Одна-единственная слеза скатилась из ее глаза и исчезла в прядях спутанных волос.
Никто так и не узнал, кому была посвящена эта слеза.
— Первая смерть, что была на моих руках… я даже не помню, что чувствовал, — тихо произнес Нин Инь. — Только знаю, что кровь попала мне в глаза, и тогда небо, луна… все стало удивительно красивого, алого цвета.
— Не надо… —
Юй Линси стиснула его в объятиях и прижалась к нему, дрожа всем телом.
— Не говори больше, Нин Инь…
Он погладил ее волосы, затем взял ее ладонь и, раздвинув полы своего одеяния, медленно направил к своему левому плечу.
— Здесь был удар.
Он провел ее пальцами по узкому, едва заметному шраму на груди.
— Та женщина говорила, что никто никогда не сможет меня полюбить.
Любовь… это было слишком туманное понятие. Для Нин Иня было достаточно того, что Юй Линси останется рядом. Такова была его любовь.
— Ты глупый… Ты просто безнадежный глупец! — Юй Линси зажмурилась, глаза её покраснели от подступающих слез. — Что ты хочешь этим доказать? Разве ты не понимаешь, что я… что я…
Ее чувства к нему — разве он не чувствовал их?
Нин Инь молча притянул ее ближе. Чувствовал. Он знал. Она — единственная, кто, сжимая в руке кинжал, не пыталась убить его, а хотела защитить.
Юй Линси ощутила, как его объятия крепнут.
Она приподнялась на коленях, взяла его лицо в свои ладони и заглянула в его темные, глубокие глаза. Затем, склонившись, она мягко коснулась губами его горла. Ее дыхание обжигало кожу.
Она опустилась ниже, её губы пробежались по ключице, пока, наконец, она не коснулась шрама у него на груди, оставляя на нем легкий поцелуй.
Нин Инь, до этого расслабленный, вдруг слегка напрягся.
Его глаза прищурились, в голосе его скользнула легкая хрипотца:
— Суэй Суэй, что ты делаешь?
— Люблю тебя, — прошептала она.
Воздух наполнялся паром. От свечей падали мерцающие тени, а цветочный узор у нее на лбу пылал, будто пламя. Но даже он не мог затмить ее.
Она смотрела на него с такой искренностью, такой мягкой решимостью, что он замер.
Пальцы ее, опираясь на его грудь, осторожно и трепетно коснулись каждой старой раны, покрывая нежностью всю его боль, всё его юное отчаяние.
Нин Инь на миг потерялся. Потом глаза его вспыхнули лукавством. Его ладонь медленно скользнула вниз, обвила ее талию и резко подтянула к себе.
— Этого мало, — протянул он, не отводя от нее взгляда.
Его пальцы легко сжали ее подбородок.
— Люби меня еще сильнее.
Юй Линси моргнула, а затем, не колеблясь, мягко коснулась губами его носа.
А потом опустилась ниже… Ее губы нашли его.
Нин Инь прикрыл глаза, позволив ей делать всё, что она хотела.
.jpg)
0 Комментарии