Сюэ Сун заметил груду исписанных листов бумаги, все они были покрыты одними и теми же иероглифами — «Линси».
Мгновение он смотрел на них, потом нахмурился и сказал:
— Дома всё спокойно. Тебе не о чем беспокоиться.
— Я и не знал, что у брата есть такое тайное место.
Несмотря на заточение, Сюэ Цэнь сохранял спокойствие и достоинство учёного.
— То, что ты делаешь… приведёт к благополучию семьи или обречёт её на вечное беспокойство?
— Ты никогда не поймёшь меня.
Сюэ Сун стиснул челюсти, жилы на его шее напряглись.
— Ты жил, словно в бочке с мёдом. Тебя с детства носили на руках. Как тебе понять, что значит быть в чьей-то тени?
Сюэ Цэнь замер, глядя на брата, которого казалось бы, знал всю жизнь.
— О чём ты говоришь, брат?..
— Ты был во всём первым.
Голос Сюэ Суна стал холодным.
— Ты — воплощение благородства, ты — всеобщий любимец, ты — тот, с кем семья Юй заключила брачный договор… Всегда ты.
Он сжал кулаки.
— Я — старший сын дома Сюэ. Но люди помнят только второго господина Сюэ, твоё «безупречное благородство». Кто-то вообще знает, что в семье есть старший сын?
Губы его скривились в презрительной усмешке.
— Я пробился в министерство сам. Своими силами занял должность заместителя министра финансов.
Скажи мне, отец хоть раз похвалил меня? Дед когда-нибудь посмотрел на меня иначе, чем на пустое место?
— Значит, брат скрывал всё от семьи Сюэ, чтобы перейти на другую сторону?
Глаза Сюэ Цэня покраснели.
— Ты использовал влияние дедушки, чтобы следить за павшим наследником, а через меня добывал сведения о семье Юй. Всё, что ты делал, — лишь ради того, чтобы угодить своему истинному хозяину… Но скажи мне, брат, ты хоть раз задумался, насколько ты предал доверие семьи, друзей?
На лице Сюэ Суна не дрогнул ни один мускул.
— Мужчина живёт ради славы и власти.
Голос его был твёрдым, каждое слово резало, как лезвие.
— Я докажу деду, что мой выбор был правильным.
Он медленно обернулся и произнёс:
— Я — настоящий оплот семьи Сюэ.
— Брат…
— Цзин-ван, Нин Инь, обручен с Юй Линси.
Не успел Сюэ Цэнь договорить, как слова застряли у него в горле.
Лицо юноши побледнело. Он знал, что этот день настанет.
Однако услышать это от другого человека было подобно ножу в сердце, что медленно и мучительно проворачивался в груди.
— Твоя невеста, с которой ты рос бок о бок, совсем скоро выйдет за другого, — усмехнулся Сюэ Сун.
Губы его изогнулись в презрительной улыбке.
— Цзин-ван, как и его жестокий, лицемерный отец, умеет только отбирать чужих женщин. А ты, Цэнь… Ты будешь прятаться в тени, как жалкий трус, и лишь молча смотреть.
— Хватит…
— В будущем, глядя на свою подругу детства, ты будешь вынужден склониться перед ней в поклоне и назвать её «Ваше Высочество».
Сюэ Сун прищурился.
— Нет… Ты даже не осмелишься встретиться с ней.
— Замолчи!
Сюэ Цэнь сжал кулаки, голос его дрожал.
— Хватит, брат…
Сюэ Сун с удовлетворением наблюдал, как тот с трудом сдерживается, стоя на грани отчаяния.
Его голос вдруг стал мягче, проникая прямо в душу:
— Разве ты не хочешь вернуть всё назад, Цэнь?
Эти слова, словно гром, прозвучали в его сознании.
Сюэ Цэнь резко поднял глаза, пылавшие гневом и болью.
Сюэ Сун открыл резную сандаловую шкатулку.
Внутри лежала пара изящных хрустальных кубков «Дракон и Феникс» (традиционный свадебный набор) и маленький чёрный фарфоровый флакон.
— Ты пойдёшь поздравить её с бракосочетанием. Она не будет ничего подозревать.
Сюэ Цэнь отшатнулся и неловко опустился на сидение.
— Нет…
В его обычно спокойных глазах читался ужас.
— Что ты собираешься делать, брат?
— Не волнуйся. Она не умрёт.
Голос Сюэ Суна звучал спокойно, почти нежно.
— Моя цель — Цзин-ван.
Сюэ Цэнь смотрел на него с неприкрытым ужасом, как будто впервые видел его настоящего.
— Ты мой брат. Я не буду тебя принуждать.
Не дождавшись ответа, Сюэ Сун равнодушно закрыл шкатулку.
— Раз ты не хочешь её, мне незачем беречь её жизнь.
Он повернулся к двери.
— После того, как всё закончится, я выпущу тебя отсюда.
Позади раздался резкий звук — Сюэ Цэнь рывком вскочил, задевая стул.
Голос его дрожал:
— Брат…
Сюэ Сун остановился.
— Поклянись, что не станешь использовать меня, чтобы навредить ей.
Подбородок Сюэ Цэня подрагивал.
— Клянусь, — не моргнув, ответил Сюэ Сун.
Наступила долгая тишина.
Сюэ Цэнь медленно закрыл глаза.
Он с трудом сглотнул, подавляя горечь во рту, затем хрипло, словно его голос был стёрт наждаком, произнёс:
— Хорошо.
— Я согласен.
.jpg)
0 Комментарии