Далее его слова прозвучали мягче, но не менее твердо.
— Ванфэй может не бояться. Мне нужна лишь жизнь Нин Иня.
— Почему?
Юй Линси сжала пальцы так, что ногти вонзились в кожу.
— Из-за трона? Потому что он стоит у вас на пути?
Принц долго молчал, прежде чем тихо произнести:
— Потому что Шао Вэй умер от его руки. А он был моим единственным другом.
Шао Вэй...
Это было имя, данное при рождении Сюэ Суну.
Юй Линси вдруг вспомнила, как в прошлой жизни Сюэ Сун с таким отчаянием пытался убить Нин Иня, даже ценой ее жизни... Оказывается, он делал это ради третьего принца?
Пазл наконец сложился.
Теперь она понимала, почему Сюэ Сун так преданно служил этому человеку. Среди всех, кто боролся за власть, принц был единственным, кто умел доверять.
Ирония судьбы, но и в прошлой и в этой жизни лишь эти двое продержались дольше всех.
— Закончил.
Голос принца прозвучал неожиданно мягко, почти по-детски смущенно.
Он поставил перед Юй Линси деревянную фигурку:
— Это тебе.
Она опустила взгляд.
Деревянная кукла... с тонкими чертами лица, изящно уложенными волосами, с легким оттенком улыбки на губах.
Кукла выглядела точь-в-точь как она.
* * *
Во дворце Фэнсянь одиноко стоял гроб.
Нин Инь, облаченный в снежно-белые одежды, скользнул холодным, мрачным взглядом по человеку, преклонившему колени у подножия лестницы.
— Я спрашиваю, где она?
Шэнь Фэн, обычно невозмутимый, едва заметно дрогнул. Несмотря на прохладный воздух в конце февраля, по его виску скатилась крупная капля пота.
— По словам стражников, которые сопровождали госпожу, — начал он, опустив голову, — ее увели один из младших евнухов и служанка Сяо Мань.
— Сяо Мань?
— Она прислуживала в вашем дворце, отвечала за стирку и туалетные принадлежности. Если бы это был кто-то чужой, госпожа бы не доверилась...
Зловещий холод, скрывающий в себе убийственное намерение, сдавил воздух.
Шэнь Фэн сглотнул, голос его стал тише.
В мертвом молчании вперед вышел юный евнух, который низко склонился, дрожа всем телом, и протянул свиток вместе с нефритовой шпилькой.
— В... Ваше Высочество... — его голос срывался на предательские ноты, — мне... мне велели передать вам это...
Знакомый белоснежный нефрит, украшенный резьбой в виде облаков, заставил взгляд Нин Иня потемнеть.
Он взял шпильку. Холодная, скользкая от крошечных капель воды. На ней, как утренний туман, расплывался багряный след — свежая кровь.
Нин Инь бережно смахнул налипшую на нее соломинку, развернул записку и внезапно рассмеялся.
В траурном зале, полном скорби, этот смех прозвучал неуместно, будто вызов.
— Ты хорошо справился.
Он бросил записку в медный таз с горящей погребальной бумагой, затем неспешно направился к евнуху, улыбаясь спокойно и безобидно.
Мальчишка невольно выдохнул с облегчением.
Даже на войне послов не убивают. Видимо, каким бы жестоким ни был Цзин-ван, он все же действует по правилам...
Однако, когда евнух уже собрался подняться, его окутала тень.
Следом — резкий удар.
Его тело пролетело по воздуху и с глухим стуком врезалось в гроб у входа. Багровый поток брызнул на белоснежные траурные знамена, расплескавшись ярким кровавым узором.
Десятки людей стояли на коленях снаружи, не смея поднять головы. Никто не знал, что произошло, но спрашивать также никто не осмелился.
Придворные, облеченные в траурные одеяния, и наложницы поспешно поползли в стороны, освобождая путь для мужчины в сапогах из оленьей кожи, испачканных свежей кровью.
Нин Инь выхватил меч у Шэнь Фэна и направился к Северному дворцу.
Он дал себе клятву в первые семь дней после свадьбы не проливать крови. Хотел провести эти дни чистым, рядом с Суэй Суэй.
Теперь к черту правила. К черту чистоту.
В голове осталась лишь одна мысль — убить, убить, убить.
Глухой перезвон. Хриплый звук колокольчика смешался с хлынувшей кровью.
Тела одно за другим оседали на землю.
Впервые в жизни он пожалел, что в тот день в Далисском суде не убил Нин Сюаня. Его люди не могли его остановить. Они оказались лишь мелкими пешками в этой игре.
0 Комментарии