Купальня всегда была наполнена горячей водой.
Пар поднимался над гладкой поверхностью, заполняя помещение влажным теплом.
Одежда мягкой грудой легла на подушки, а когда Юй Линси опустилась в воду, едва заметная боль пронзила палец — это о каменную плиту вскрылась ранка.
Нин Инь выглядел не лучше. Его правая ладонь была забинтована.
Он сидел у края купальни, слегка согнув колени, и, держа в руках чашу с подогретой рисовой кашей, медленно кормил ее. Теплый свет ламп озарял его обнаженную грудь, и Юй Линси вдруг заметила, что на коже проступил багровый узор.
Она замерла.
Что-то было не так.
Он ведь не принимал ванну и даже не… (не был с ней близок), так почему же татуировка проявилась?
Юй Линси невольно провела пальцами по его груди.
— Почему оно… — начала она, но тут же замерла.
Температура была слишком высокой.
В следующее мгновение она вскочила, поднялась из воды, склонилась к его лицу и, охваченная тревогой, взяла его голову в ладони.
Нин Инь удивленно моргнул, но затем спокойно поставил чашу и, протянув руку, мягко зафиксировал ее затылок.
— Настроение переменилось? — спросил он с легкой ухмылкой.
— У тебя жар.
Юй Линси нахмурилась еще сильнее.
— Ты горишь, Нин Инь.
— Правда?
Он выглядел совершенно равнодушным, хотя его бледные щеки приобрели болезненную красноту, а темные глаза слегка прищурились.
— Говорят, во время лихорадки ощущения становятся острее…
— …
Замечательно.
Похоже, он снова ведет себя, как обычно.
Сначала ее сердце разрывалось от беспокойства, но теперь это чувство сменилось раздражением.
Юй Линси резко выбралась из воды, схватила полотенце и, закутавшись, велела служанкам немедленно позвать императорского лекаря.
Тот прибыл вскоре.
Проверив пульс, он спокойно погладил бороду и пояснил:
— Его Высочество выводит яд. Небольшой жар — нормальная реакция. Нет причин для тревоги.
— Яд?
Юй Линси резко повернула голову к Нин Иню.
Он, сидя на краю кровати, лениво натягивал одежду. Заметив ее тревожный взгляд, он коротко пояснил:
— Немного вдохнул отравленного аромата, что приготовил Нин Сюань.
Он сжал ее мизинец и, словно успокаивая, добавил:
— Дешевая дрянь, не убьет.
Лекарь, несмотря на предостережение в голосе Цзин-вана, все же продолжил:
— Даже если воздействие минимально, накопление токсинов со временем приведет к последствиям…
Нин Инь бросил на него ледяной взгляд, и лекарь тут же замолчал.
Однако Юй Линси вдруг вспомнила нечто важное. Она вскочила и бросилась к полке, в спешке роясь среди коробочек с лекарствами.
— Где пилюли Байцзе?!
— Их больше нет.
Нин Инь подошел и легко перехватил ее за запястье.
— Нет?
Юй Линси разомкнула губы, но не произнесла ни слова. Тут же перед её глазами всплыл Сюэ Цэнь.
Он должен был умереть еще тогда, когда отравился ядом… но каким-то чудом выжил.
Она быстро догадалась, куда исчезла последняя пилюля.
Глаза защипало.
Юй Линси некоторое время сидела неподвижно, затем подняла голову и приказала:
— Принесите бумагу и кисть.
Слуга тут же подал все необходимое.
Закрыв глаза, Юй Линси на мгновение погрузилась в воспоминания, а затем уверенно вывела первые иероглифы.
В прошлой жизни тело Нин Иня было так же пропитано ядом, как и сейчас. Он никогда не скрывал от нее свои исследования лекарств.
Годы, проведенные рядом, когда она растирала тушь и слушала его размышления, не прошли даром.
Юй Линси знала несколько рецептов, схожих по действию с Байцзе Дань.
Когда она закончила, лекарь внимательно изучил рецепт и, кивнув, отправил людей готовить отвар.
Вернувшись в спальню, Юй Линси увидела Нин Иня, который, ухмыляясь, полулежал на ложе, лениво наблюдая за ней.
— Ты действительно не хочешь попробовать, пока горячо? — спросил он.
Линси непонимающе нахмурилась, собираясь уточнить, о чем он говорит, но в этот момент раздался его приглушенный, слегка хриплый смех:
— Я болею не так уж часто. Если захочешь воспользоваться «раскаленным», возможно, придется ждать несколько лет.
Она моргнула. Потом еще раз.
— Прекрати нести вздор.
Когда до нее дошел смысл его слов, злость вспыхнула в груди.
— Береги свое здоровье!
Ему, возможно, все равно, но есть те, кому не все равно.
Нин Инь все так же улыбался, когда притянул ее к себе. Он любил эту ее живую, яркую натуру.
Пусть она злится, ругает его, даже пытается ударить — это лучше, чем неподвижное, безжизненное тело на ложе.
— Ложись и отдыхай. И веди себя смирно.
Юй Линси попробовала вырваться, но в следующее мгновение почувствовала, как его горячее дыхание коснулось её уха.
— Мое тело имеет ценность только тогда, когда ты жива, — беззаботно, почти играючи произнес он.
0 Комментарии