Эта дорога действительно вела к комнате Юй Линси и была вымощена камнями, которые становились особенно скользкими зимой.
Линси смотрела на тонкий ледяной покров на каменной дорожке и долго молчала.
Нин Инь, неправильно истолковав её молчание, положил метлу у стены и медленно подошёл к ней.
Тёплый свет фонарей осветил его молодое красивое лицо.
Под непонимающим взглядом Юй Линси он, в позе покорности, полуопустился на колени и, сцепив пальцы, предложил свои руки ладонями вверх на замёрзших камнях.
— Что ты делаешь? — спросила молодая мисс.
Нин Инь поднял голову, его глаза отразили её красное платье. Он спокойно сказал:
— Дорога скользкая. Госпожа, пожалуйста, ступайте на мои руки.
Он говорил так спокойно, в его черных глазах не было ни тени унижения или стыда, словно это было его предназначение.
Девушка вдруг ощутила гнев и нахмурилась.
— Я, кажется, говорила тебе, что не позволю принести сюда обычаи унижения и прислуживания из Царства Желаний.
Нин Инь понял, что она сердита, и, взглянув на неё, тут же опустил глаза.
Его пальцы, положенные на камни, постепенно скручивались от холода, и он выглядел одиноким и жалким в своей позе.
Юй Линси вздохнула и смягчила тон:
— Ладно, вставай. Больше так не делай.
Нин Инь послушно поднялся и встал в сторонке.
На его ресницах блестели хрупкие и красивые кристаллы инея. Было неизвестно, сколько времени он провёл, подметая снег в этом холоде.
Он был гостем, временно проживающим в резиденции для восстановления, и никто не подумал о нём в праздничной суете.
Юй Линси взяла фонарь у Хутао и поставила его на каменную дорожку, чтобы растопить лёд. Затем она сказала своей служанке:
— Принеси немного вина Тусу и горячей еды.
Она не могла допустить того, чтобы он в канун Нового года остался без горячего вина.
Хутао ушла выполнять её приказ.
Юй Линси не спешила уходить. Она села отдохнуть у резных перил под навесом.
Спустя некоторое время Нин Инь низким и настойчивым голосом, пронёсшимся сквозь холодный ночной ветер, сказал:
— Я просто хочу отблагодарить госпожу и сделать её счастливой.
Юй Линси удивилась и посмотрела на стоящего перед ней юношу.
Наступила полночь, и в небе над городом появились фейерверки, которые осветили чёрно-синее небо яркими вспышками.
В этот момент все фонари и снежный пейзаж померкли по сравнению с этим зрелищем.
В переднем дворе слуги громко поздравляли друг друга, создавая атмосферу радости и веселья. Но в глазах Нин Иня была только чёрная и пустая ночь.
Юй Линси вдруг вспомнила, что в прошлой жизни в резиденции регента никогда не праздновали Новый год и не зажигали фонари.
Когда столица была наполнена радостью и яркими огнями, дворец был тих, как могила, без единого красного фонаря или талисмана.
Единственным ярким цветом в те дни была кровь на одежде Нин Иня, пролитая неизвестно кем.
Однажды, когда он был в хорошем настроении, то спросил Юй Линси, чего она хотела.
Юй Линси, боясь попросить что-то слишком большое, после долгих раздумий сказала:
— Хочу посмотреть фонари на Фестивале Фонарей.
Нин Инь, словно дразня её, укусил её за нижнюю губу. Он слизал кровь и с улыбкой сказал:
— Хорошо.
Но в день Фестиваля Фонарей их ждала ловушка, устроенная сторонниками Императрицы, которые обвинили Нин Иня в заговоре.
В ту ночь кровь лилась рекой на императорских ступенях.
Нин Инь, вытирая кровь с пальцев, поднялся с Юй Линси на высокую башню дворца и показал ей самый яркий и запоминающийся «праздник фонарей» в столице.
Только вот вместо фонарей на столбах горели люди...
Один за другим, воя и крича от боли, умирали живые придворные.
Это был первый раз, когда он убил людей на её глазах, и Юй Линси, побелевшая, как бумага, навсегда запомнила его глаза в тот момент.
Он улыбался, а в его глазах отражались огни горящих «небесных фонарей». Было невозможно понять, был ли он божеством или земным демоном.
Такое отчаянное и безумное разрушение совершенно отличалось от нынешнего спокойного состояния юноши перед ней.
Неизвестно почему, но свет новогодних фейерверков вызвал в Линси неожиданное чувство тоски.
Если бы Нин Инь не пережил все эти испытания и предательства, стал бы он другим человеком?
Эта мысль лишь промелькнула в её голове и тут же исчезла.
— Госпожа, еду принесли, — сказала Хутао, ведя за собой четырёх служанок, которые несли горячие блюда и вино.
Они даже принесли маленькую печь для подогрева вина.
Когда стол был накрыт, Юй Линси села за него и, бросив взгляд на юношу, стоявшего под навесом, сжала губы и сказала:
— Садись.
В глазах Нин Иня отразилось явное удивление.
Он медленно поднялся по ступеням и остановился перед Юй Линси, но не решился сесть.
Девушка, увидев его покорный и жалкий вид, почувствовала укол в сердце. Она протянула свою руку и заставила его сесть на скамейку.
Она сама налила горячего вина, добавила две ложки своего любимого перца, подумала и добавила ещё одну.
Затем Линси протянула ему чашу с вином и мягко сказала с совершенной искренностью:
— Пей.
0 Комментарии