Сегодня новоиспечённые учёные чины официально вступали в должности, восполняя пробелы в управлении. Атмосфера во дворце была оживлённой, как никогда.
— Сегодня, когда достойные умы вступают в зал, стране нужен правитель. Мы, слуги престола, умоляем Ваше Высочество, Цзин-вана, взойти на трон и продолжить великую судьбу государства!
Несколько чиновников, чутко улавливающих перемены, выступили с коллективной просьбой о коронации Нин Иня. Для многих это было лишь данью вежливости, ведь прежде он неизменно игнорировал их.
Однако сегодня, восседая в единственном в Золотом Зале кресле из кровавого сандала, он равнодушно окинул взглядом толпу новых и старых сановников, преклонивших колени, и неожиданно заговорил.
Причём на этот раз он не приказывал конфисковать чьё-то имущество и не смещал кого-то с поста. Он просто лениво произнёс:
— Чего ещё ждёте? Или мне самому организовать свою коронацию и церемонию возведения Императрицы?
В зале воцарилась звенящая тишина.
Никто не ожидал, что Нин Инь согласится так быстро. Отполированные до блеска мраморные плиты отражали ошеломлённые лица придворных.
Особенно побледнели те, кто втайне рассчитывал поддержать малолетнего принца, надеясь управлять страной из-за его спины.
— Ваше Высочество приняли этот тяжкий долг — во благо всей династии!
Первые, кто вышли вперёд, были цензоры из Департамента цензоров, отвечавшие за формирование общественного мнения.
Министр ритуалов тут же подхватил:
— Я немедленно займусь подготовкой церемонии коронации!
Главнокомандующий армии Юй Юань и его сын Юй Хуаньчэнь переглянулись. В их взглядах промелькнуло множество мыслей, но в следующее мгновение они уже пришли к окончательному решению.
Они вышли вперёд и, преклонив колени, громко заявили:
— Мы готовы следовать за Вашим Высочеством и оберегать страну!
И тут же, словно очнувшись от сна, остальные министры хором повторили:
— Мы готовы следовать за Вашим Высочеством и оберегать страну!
Так одно из величайших событий империи свершилось в считаные мгновения, и никто не осмелился возразить.
* * *
Юй Линси нашла время и отправилась в Далисский суд.
Её встретил молодой чиновник в мантии благородного соснового оттенка. У него была бледная кожа, черты лица ясные, взгляд сосредоточенный, а осанка подчёркивала врождённую строгость и благородство.
Он сложил руки в приветствии:
— Все документы в порядке. Ваше Величество, прошу немного подождать.
Лаконичный, серьёзный, сдержанный.
Юй Линси узнала его и, слегка улыбнувшись, сказала:
— Это ты, Чжоу Юньцин.
В глазах Чжоу Юньцина мелькнуло лёгкое удивление, но он быстро склонил голову.
— Ваше Величество, вы помните меня.
— Конечно.
Память у неё была хорошая, и ещё в прошлом году, на праздник Цисяо, его лицо запомнилось ей.
— Господин Чжоу, однажды ты станешь лучшим заместителем главы Далисского суда.
Несмотря на благосклонность Нин Иня, Чжоу Юньцин на данный момент лишь недавно поступил на службу и занимал скромную должность чиновника шестого ранга. До поста заместителя главы ведомства ему было ещё далеко…
Однако ведь Юй Линси — это та, кого Нин Инь «носил в сердце». Те, кто посмели похитить её в прошлом, до сих пор гнили в застенках судебного ведомства, ежедневно подвергаясь пыткам, что было хуже смерти.
Её слова значили больше, чем указ Императора.
Однако даже услышав столь высокую похвалу, Чжоу Юньцин не проявил ни капли самодовольства. Он лишь сдержанно ответил:
— Ваше Величество слишком милостивы.
— Кстати, госпожа Цинпин хоть и отличается свободными нравами и порой ведёт себя чересчур небрежно, но это девушка, которой свойственны искренность и верность. Таких людей немного.
Юй Линси не стала развивать тему и лишь добавила:
— Если господин Чжоу не считает её положение слишком затруднительным, прошу, вспомнив её прежние заслуги, относиться к ней с должной теплотой.
При упоминании Тан Були в обычно холодном и сдержанном выражении лица Чжоу Юньцина промелькнуло уважение:
— Я понимаю.
Как только он произнёс эти слова, двое чиновников ввели в зал человека, одетого в простое белое одеяние.
Юй Линси подняла голову и увидела стоящего за ними Сюэ Цэня.
Почти месяц, проведённый в тюрьме Дали, оставил на нём свой отпечаток. Он осунулся, утраченная прежняя утончённость превратилась в блеклую тень, подобно жемчужине, покрывшейся пылью.
Однако его взгляд остался прежним — тёплым и ясным. Долгое время он молча смотрел на прекрасную женщину с уложенными в высокую причёску волосами, а затем, приподняв подол одеяния, низко поклонился:
— Грешник приветствует… Ее Высочество ванфэй.
0 Комментарии