Ночь была тёмной. В покоях, как всегда, ярко горели огни.
— Регент, я была неправа.
В мягком янтарном свете лицо Юй Линси, тщательно подведённое, сияло, словно у богини. В её глазах — легкая тревога, скрытая за осенней влажной глубиной взгляда.
Нин Инь вальяжно протирал суставы пальцев и посмотрел на неё из-под ресниц:
— Ну-ка, расскажи, в чём же ты была неправа?
Он ждал, что всё пойдёт, как обычно. Она скажет пару приятных слов, раскается и смиренно останется рядом. И тогда он закроет глаза на её встречу с этим Сюэ.
Он всегда оставлял ей лишь один путь — через страх. Только страх мог удержать её при нём. Просто тогда он ещё не понимал, что боялся потерять её уже очень давно.
Он по-прежнему был тем же холодным, сильным и надменным регентом. Нин Инь ждал от неё послушной, ласковой лжи.
Однако Юй Линси, поклонившись, лишь тихо сказала:
— Я виновата в том, что покинула дворец без вашего позволения и встретилась с приёмным братом.
Она намеренно выделила слова «приёмный брат», слишком подчёркнуто, словно надеясь этим скрыть суть.
Превосходно. Даже стоя на краю гибели, она всё ещё умудрялась защищать Сюэ Цэня.
Улыбка Нин Иня стала шире, но в глазах — лишь холод и глухая тьма, бушующая внутри.
Юй Линси, хоть и боялась, всё же дрожащими пальцами потянулась к его поясу, неловко, сбиваясь, словно бабочка в порыве ветра.
Он наблюдал за ней с ленивым спокойствием, в котором пряталась ярость.
Он не знал, над кем насмехаться больше: над ней или над собой. Он маскировал нарастающую ярость под безразличную леность.
Вот до чего может дойти женщина ради другого мужчины.
Он думал, что она не такая. Что ей некуда идти. Что она всегда будет его.
Она оказалась такой же, как и та безумная женщина из прошлого. Говорит о верности, а в любой момент может бросить.
Даже сейчас, когда она стояла перед ним на коленях и сияла своим холодным совершенством, он знал: она никогда по-настоящему ему не принадлежала.
В груди снова заныла старая рана. Он чувствовал предательство сильнее, чем когда-то, когда в разрушенном храме ему воткнули клинок прямо в грудь.
Чем сильнее закипала его кровь, тем холоднее становился взгляд. С того момента, как он стал регентом и вернулся во дворец, он давно не терял контроль над собой так, как сегодня.
И чем ближе к безумию, тем больше хотелось доказать, что всё под контролем.
— Улыбнись.
В полутьме он сжал ей губы, вытягивая их в неестественную усмешку.
Теперь она могла лишь улыбаться ему — пусть и сквозь боль, пусть и насильно.
Он провёл пальцем по её губам, размазывая кровь от укуса, и лениво, с язвительной небрежностью, напомнил ей, кто она здесь.
Он говорил ещё хуже и раньше. В те моменты, когда он перегибал палку, Юй Линси тянулась к нему, прижималась, заставляя замолчать поцелуем.
Он был подонком, а подонки любят причинять боль.
Особенно если их жертва так красиво выглядит с покрасневшими глазами и безмолвным отчаянием.
Однако в этот раз всё пошло иначе.
Юй Линси резко оттолкнула его.
Она ударила его по левой ноге — той самой, в которой сидела старая боль. Удар был слабым, но вполне достаточным, чтобы воспламенить его ярость.
Юй Линси раньше была другой: всегда уступчивой, нежной, внимательной. После встречи с этим Сюэ она перестала даже притворяться.
Нин Инь и сам не знал, что в нём пылает сильнее: унижение, причинённое старой раной, или сопротивление Юй Линси.
— Начала ненавидеть меня сейчас? Не поздновато ли?
Он смотрел на неё с лицом, полным мрачной ярости.
Гнев захлестнул его настолько, что он, схватив её за щиколотку, даже не заметил, насколько бледными стали её губы. Под стертым слоем помады они казались болезненно бескровными.
Когда он понял, что с ней что-то не так, было уже поздно.
Обжигающе тёплая, густая кровь хлынула на его грудь. Леденящий тон, угрозы — всё оборвалось.
Пламя свечей затрепетало, полог зашевелился от внезапного сквозняка. Он, ошеломлённый, потянулся к её губам.
.jpg)
0 Комментарии