Нин Инь открыл глаза. За окном тёплый, мягкий свет скользнул по ширме, больно кольнув взгляд.
Он не ожидал, что вообще ещё когда-нибудь проснётся.
Последнее, что он помнил, — это то, как собственноручно поджёг свою резиденцию, затем выпил смертельную дозу яда и, заперевшись в потайной комнате, обнял холодное тело Юй Линси, погружаясь в вечный сон...
Если это восемнадцатый круг ада, то утренний свет не должен быть таким спокойным и ослепительно ясным.
Родился заново?..
Нет.
Он поднял руку и увидел свои длинные, чётко очерченные пальцы. Нин Инь поднёс её к свету и повертел. Он почти сразу отбросил эту мысль.
Это рука взрослого мужчины, ничем не отличающаяся от той, что была у него при жизни. Хотя обстановка спальни немного отличалась, планировка практически повторяла ту, что в его дворце регента.
Шорох за дверью прервал поток мыслей. Нин Инь нахмурился, его тёмные глаза сузились. Он машинально потянулся к трости у кровати... и нащупал лишь пустоту.
— Тс-с... Потише.
Из-за полупрозрачной занавеси раздался приглушённый женский голос:
— Пусть поспит подольше. Не будите его.
Услышав это знакомое, так давно утраченное и забытое звучание, Нин Инь замер. Тень мрака мгновенно исчезла из его взгляда.
Он отбросил одеяло, встал с ложа и босыми ногами ступил на холодные плиты пола. Привыкший к хромоте из-за травмы левой ноги, он поставил ногу с осторожностью... и неожиданно едва не потерял равновесие.
Что-то было не так. Обе его ноги были совершенно здоровыми.
Он давно позабыл, каково это — просто идти без боли. Сделав ещё шаг, он начал идти медленно, с сомнением, будто заново учился ходить.
Однако в следующую секунду в его глазах вспыхнул странный блеск. Он выпрямился и шаг за шагом становился всё увереннее, словно душа, много лет скитавшаяся в потёмках, наконец увидела свет и двинулась навстречу.
Он, небрежно одетый в лёгкую домашнюю одежду, обошёл ширму и откинул полог. Нин Инь увидел ту самую фигуру — ту, которую тысячи раз вспоминал во снах.
Она отпустила служанок, чуть склонила голову и аккуратно провела по волосам нефритовым гребнем. Длинные пряди струились на её талии. Сквозь окно лился мягкий золотистый свет, который окружал её тело своим сияющим ореолом. Она казалась хрупким сном, который вот-вот растает при малейшем прикосновении.
Медное зеркало отразило его лицо — то же, что и прежде: тёмные глаза, тонкие губы, выразительные черты. Только бледность, напоминавшая загробную тень, исчезла.
Юй Линси, взглянув в зеркало, увидела за спиной мрачно стоящего Нин Иня, вздрогнула и резко обернулась.
— Ты когда успел проснуться? — Она выдохнула. — Напугал меня…
Глаза у неё были ясные, голос — мягкий, скорее ласковый, чем упрекающий.
Нин Инь никогда раньше не видел её такой: непринуждённой, открытой и живой. Такая милая, такая настоящая.
Он никогда не был трусом.
Даже если Линси возненавидит его, даже если это всего лишь сладкая, обречённая на исчезновение иллюзия — он всё равно не отпустит её. Он удержит её рядом до тех пор, пока их души не рассыплются в прах.
— Как же хорошо…
Он хрипло прошептал, почти молитвенно, и протянул руку к её лицу.
Тепло.
Пальцы мужчины замерли у её щеки. Они скользнули вниз, по губам и остановились у шеи.
Кожа под подушечками его пальцев была тёплая и живая. Пульс — чёткий, ровный. Совсем не тот холод и мёртвая бледность, к которым он привык.
Осязание не может лгать. Всё происходящее слишком реально.
Похоже, он наконец понял и вдруг начал тихо смеяться, будто безумец. Наверное, он умер… и снова ожил. Нин Инь вернулся в то время, когда Линси ещё жива.
— Я, ван, нашёл тебя, — прошептал он и обнял её сзади, крепко, будто боялся отпустить. В голосе — болезненное, почти истеричное удовлетворение.
…«ван»?
.jpg)
0 Комментарии