– Камешек с громким «пах» ударился о ствол дерева.
Канарейка, глупо замершая на ветке, испуганно пискнула, вспорхнула и улетела прочь. Черная змея промахнулась, сверкнув раздвоенным языком, и, свернувшись, скрылась в цветущих зарослях.
Нин Инь потерял интерес к «интересному зрелищу» и лишь теперь взглянул на Юй Линси. В его глазах, холодных, как черный лед, не читалось ни единой эмоции.
Под цветущим деревом стояла девушка с тонкими чертами лица, словно сошедшими с полотна. Смахнув пыль с ладоней, она спокойно произнесла:
– Не люблю змей. Их пригреешь на груди, а они все равно укусят. Холодные, бессердечные, неблагодарные – именно такие они.
Нин Инь тихо рассмеялся.
– Но, госпожа, змеи рождены, чтобы кусать.
Он говорил с легкой насмешкой, в его глазах не было и следа улыбки.
– Они от рождения холоднокровны, живут во мраке и не могут привыкнуть к теплу человеческого тела. Разве можно винить их за то, что они кусаются?
Эти извращенные доводы, как и в прошлой жизни, оставляли ее без аргументов.
– Нужно найти охранника и прогнать ее, – сказала Юй Линси, брезгливо содрогнувшись при мысли об этой ледяной твари.
– Тебе следовало бы убить ее, – вдруг сказал Нин Инь, глядя на черную змею, свернувшуюся на ветке.
Юй Линси бросила на него взгляд, пытаясь понять, что он имел в виду.
В прошлой жизни, когда она не могла разгадать его намерения, она всегда предпочитала уступить. Поэтому теперь она опустила взгляд, подняла изящную левую руку с зажившей ссадиной и, протянув ладонь к нему, как бы невзначай вздохнула:
– Рука все еще болит.
Нин Инь действительно слегка приподнял бровь.
Она сама причинила себе боль, а теперь пытается разжалобить его.
– Почему госпожа заступается за меня? – медленно произнес он, прекратив разговор о змее.
Юй Линси бросила на него короткий взгляд и задала ему встречный вопрос:
– Как ты думаешь?
Нин Инь покачал головой:
– Госпожа слишком умна, я не могу угадать.
Получить комплимент от действительно умного человека – это гордость или стыд? Юй Линси не знала, что и подумать.
– Пусть лучше ты будешь мне чем-то обязан, чем будешь ненавидеть еще больше, – прямо ответила она. – К тому же, в этом деле есть и моя вина.
Нин Инь больше ничего не сказал.
Белоснежный цветок магнолии сорвался с ветки и упал к ногам Юй Линси, мягко шелестя при падении.
Она присела и подняла идеально сохранившийся цветок. В это время Нин Инь тихо и равнодушно произнес:
– Так госпожа довольна моим поступком?
– Каким поступком? – переспросила она, не поднимая глаз, все еще держа в руках цветок, а край её юбки гранатового цвета слегка касался земли.
– Я не отрубил руку Цин Сяо, – ответил он, холодно усмехнувшись. – Госпожа считает, что его рука полезнее моей?
Он говорил о том, что произошло в день, когда она посетила Сюэ Цэня. Тогда Юй Линси, игнорируя его, предпочла принять руку Цин Сяо, чтобы сесть в карету.
Прошло три дня!
Он не пытался обдумать случившееся, а только мрачно копил эту обиду!
У Юй Линси заболела голова. Все раздражение исчезло. Она встала и тяжело вздохнула:
– Вэй Ци, неужели ты никогда не испытывал ни капли сострадания или любви к этому миру?
– Любовь? – Нин Инь внезапно рассмеялся.
За все время их встречи после перерождения это был первый раз, когда она видела такую раскованную и одновременно ледяную улыбку на его лице. Она походила на весенний ветер, тающий снег, но в ней чувствовалось презрение ко всему миру.
– Я вырос на арене для боев.
Он улыбался, но его глаза, как замерзший водоем, смотрели на нее без всякого волнения:
– Никто не учил меня подобным вещам.
Юй Линси сжала белоснежную магнолию в руке. Ее мысли всколыхнулись, но вскоре вновь обрели покой.
Она наконец убедилась в том, что одними мелкими материальными подачками невозможно изменить нрав Нин Иня.
Он вырос в жестоком мраке, лишённый обычных человеческих чувств. Чтобы научить его понятиям чести, морали и стыда, сначала нужно сделать из него человека, способного любить и чувствовать.
Они стояли молча, долго, пока лепестки не устелили землю вокруг.
После того как Юй Линси ушла, Нин Инь остался в стороне, держа в руках благоухающую белую магнолию.
Ленивый зверь, которому больше не хотелось притворяться, показал клыки. Он даже не пытался скрыть злобу в своих словах.
Он ожидал, что Юй Линси рассердится, но девушка, немного подумав, лишь протянула ему цветок магнолии и спокойно сказала:
– Вэй Ци, мы не враги. И дом Юй – это не арена для звериных боёв.
Нин Инь опустил взгляд на нежный цветок в своей ладони. Через мгновение его длинные пальцы медленно сжались в кулак.
Он тихо фыркнул, не зная, считать ли её глупой или умной.
Если она глупа, то уж слишком смела и проницательна: каждый раз ей удаётся в нужный момент смягчить его вспышки ярости.
Если же она умна...
Сверху донёсся тонкий звук – шипение. Глаза Нин Иня моментально похолодели. Он поднял руку и точно схватил ядовитую змею, пытавшуюся атаковать.
Его пальцы сжались на её уязвимом месте. От этого змея дёрнулась, извиваясь в агонии, а затем обмякла, испустив дух.
Нин Инь, с выражением брезгливости, свернул мёртвую змею узлом и бросил её на землю. На его пальцах остался запах крови.
Если она умна, то почему не понимает, что всё нужно доводить до конца, а именно уничтожить корень проблемы?
* * *
Восточный дворец.
– Что ты сказал?
Наследный принц Нин Тан вскочил:
– Матушка не согласилась, чтобы Юй Линси стала моей супругой? Почему?
.jpg)
0 Комментарии