Он не шевелился и просто смотрел, как Юй Линси, будто во сне, уткнулась в согнутый локоть. Её лицо пылало от жара.
Прошло несколько мгновений.
Внезапно он поднялся.
Юй Линси в замешательстве посмотрела на него — и тут же заметила, как он развязывает пояс и снимает верхнее одеяние.
Тёмно-красная одежда евнуха упала на край ложа.
Тело Юй Линси моментально напряглось.
— Что ты… — её голос звучал отрывисто.
— Госпоже плохо, а помочь могу только я.
Его голос был низким, спокойным, но в её ушах он прозвучал, словно громовой удар.
— Вэй Ци, ты… — Глаза её расширились от ужаса. — Ты вообще понимаешь… что ты говоришь?!
— Конечно.
Он опустился на одно колено у ложа, приблизился, и его чёрные, как пропитанные тушью, глаза смотрели на неё без намёка на насмешку или желание.
Только бесстрастная констатация факта.
— Я никогда раньше не пробовал. Прошу госпожу отнестись с пониманием.
Его прохладные губы приблизились, прерывая её прерывистое дыхание.
В голове Юй Линси на миг воцарилась пустота.
Воздух застрял в лёгких, но вскоре резкая боль в подбородке вернула её в реальность.
Нин Инь сжимал её подбородок, а его глаза, как и в прошлой жизни, лениво, чуть насмешливо прищурились.
— Госпожа собирается задохнуться, лишь бы сохранить честь? — тихо спросил он.
Юй Линси наконец выдохнула, её дыхание выровнялось, а напряжённое тело снова стало мягким и расслабленным.
Честь?
Когда ты пережила крушение собственного рода, испила до дна чашу унижений под чужой крышей и два года жила бок о бок с безжалостным безумцем… ты должна понять, что репутация — всего лишь цепи, наложенные обществом.
Выжить куда важнее.
Близкое, знакомое лицо дрожало перед глазами — то ясное, то расплывчатое. Юй Линси смотрела в его тёмные, глубокие глаза и слышала, как в самой её душе раздаётся голос отчаянного безразличия.
Разве это в первый раз? Чего тут бояться?
Мысли путались, и она уже не могла сказать, где её истинные желания, а где влияние проклятого дурмана.
— Вэй Ци… —
Её слабая, неуверенная рука поднялась и коснулась его лица. Линси нежно обхватила его своими ладонями.
А затем она вдруг улыбнулась, пьяно прошептав:
— Ты всё ещё целуешься так же плохо.
Нин Инь нахмурился.
Он не успел даже спросить, что значит это «всё ещё», как девушка, только что дрожавшая от слабости, вдруг поднялась, приблизилась и легонько лизнула его кончик носа.
Совершенно неожиданно.
Вокруг стало так тихо, что, казалось, можно было услышать, как за окном падает лепесток.
Нин Инь на мгновение замер, его дыхание сбилось.
Он чуть приоткрыл глаза и увидел перед собой пылающее, опьяненное ароматом лицо девушки. Её затуманенный взгляд, полураскрытые губы, тонкая шея, окрашенная румянцем.
Чёрные, холодные, словно застывший лёд, глаза юноши вдруг потемнели, в глубине зашевелилось нечто опасное, похожее на кипящую лаву.
Её прикосновение длилось лишь мгновение, но этого хватило, чтобы разрушить его железную выдержку.
С детства его травили всевозможными ядами, так что по идее дурман в воздухе не должен был подействовать.
Но почему сейчас в груди росло странное беспокойство, от которого не хотелось избавляться?
Нечто новое… но не отталкивающее.
Он провёл языком по пересохшим губам, словно смаковал оставшийся вкус, а затем, недолго думая, наклонился и запустил пальцы в её волосы, притягивая её ближе к себе.
Звери не знают ни чести, ни стыда. Они следуют лишь своим инстинктам.
Едва его губы коснулись её, как вдруг резкая боль пронзила их.
Юй Линси вздрогнула и, словно очнувшись, резко отпрянула, вцепившись в себя руками.
Губы её были раскрасневшимися, дыхание сбивчивым.
Она долго молчала, а затем хрипло прошептала:
— Нельзя повторять прошлое…
В глазах её не было паники, но в голосе звучала убеждённость.
Это уже не о репутации.
Если нет любви, всё превращается в пустую, грязную связь.
Нин Инь не понимал чувств, не знал, что такое мораль.
Но она знала.
В прошлой жизни она уже ступила на этот путь и дошла до самого конца. Сейчас ничего из этого не должно повториться.
Нин Инь слегка склонил голову.
— Госпожа?
— Ты… ты держись от меня подальше. — Юй Линси сжалась, обхватив колени, голос её дрожал.
Нин Инь медленно сузил глаза.
Помолчав немного, он вдруг спросил:
— Госпожа меня ненавидит?
— Нет… — Она мотнула головой, словно пыталась прогнать остатки дурмана. — Просто… так нельзя.
— Тогда как надо?
Голос его звучал глухо, а фигура, наклонившаяся над ней, отбрасывала тень.
— Госпожа собирается изводить себя до смерти ради того, что считает правильным?
Дурман постепенно отступал, и сил у неё хватило, чтобы метнуть в него полный ярости взгляд.
Нин Инь молча прикоснулся к кончику своего носа — там, где ещё минуту назад коснулись её губы.
Тьфу.
Когда она сама его провоцировала, такой решимости в ней не было.
— Люди и звери отличаются, — наконец пробормотала Юй Линси, лицо её пылало. — Подобное случается только между любящими.
Любовь?
Нин Инь усмехнулся.
Любовь?
У него никогда не было такой вещи.
— Если не… — Девушка запнулась, словно не решалась произнести этого вслух. — Если не сделать то самое, это… смертельно?
Нин Инь задумался.
— Нет.
Юй Линси заметно выдохнула с облегчением.
.jpg)
0 Комментарии