Юй Линси едва заметно моргнула, но голос её остался ровным:
— Что случилось?
— Никто не знает. Его тело нашли в овраге за монастырём Фу Юнь. Обнаружили только сегодня утром. Может, покончил с собой от страха?
Юй Синьи отпила чаю и задумчиво пробормотала:
— Но если это было самоубийством, то почему у него переломаны кости, а лицо не узнать?
Юй Линси замерла, и на бумаге расплылось чёрное пятно.
Она не выдала ни одной эмоции и лишь спокойно сменила лист.
— Если бы он не творил зло, не ходил бы теперь призраком, — негромко сказала она.
— Верно, смерть — это ещё слишком лёгкая кара.
Юй Синьи с силой ударила мечом по столу.
— Будь он в моих руках, я бы сделала так, что он молил бы о смерти!
В этот момент ветер ворвался в комнату, взметнув страницы бумаги.
Юй Синьи покосилась на сестру, чей тонкий наряд колыхался от сквозняка, и осеклась:
— Такой ветер и холод, а ты одета слишком легко, Суэй Суэй.
Она тут же велела Ху Тао принести накидку, чтобы младшая сестра не простудилась.
— А ты не находишь, что в последние дни стало очень жарко? — Юй Линси с недоумением посмотрела на старшую сестру, кутающуюся в несколько слоёв одежды.
— Жарко? — Юй Синьи удивлённо приподняла брови.
Девушка выглянула наружу, чтобы оценить погоду.
Нет, ничего странного.
Когда это её хрупкая сестра вдруг стала такой теплолюбивой?
Однако, несмотря на все протесты, Юй Линси пришлось накинуть просторное одеяние с широкими рукавами. Вскоре ей стало жарко, её щеки запылали, и она, не выдержав, взяла с собой кисть, бумагу и тушечницу, пересев в беседку у пруда, где было прохладнее.
Она всегда любила тишину, а потому, зная, что переписывание сутр займёт долгое время, отпустила всех служанок — пусть отдохнут.
Прошло немного времени. Юй Линси успела исписать всего две страницы, когда за её спиной послышались лёгкие, но уверенные шаги, а затем тень упала на бумагу.
Решив, что это одна из вернувшихся служанок, она, не оборачиваясь, отложила кисть и сказала:
— Здесь не нужно прислуживать, иди.
Ответа не последовало.
Спустя мгновение раздался знакомый, ровный голос:
— Удивительная кисть у госпожи.
Юй Линси повернула голову и увидела Нин Иня. Он стоял за её спиной, сложив руки за спиной, внимательно разглядывая её чёткий, изящный почерк.
Похоже, он только что помылся — его волосы ещё не были полностью уложены, часть длинных прядей ниспадала на плечи, придавая ему рассеянную, но аристократичную небрежность. Совсем как в прошлой жизни.
Юй Линси некоторое время молча смотрела на него, а затем перевела взгляд на белую нефритовую кисть, покоящуюся на подставке.
— Это подарок от второго молодого господина Сюэ, — произнесла она будничным тоном, не придавая этому значения. — Если хочешь, подарю тебе такую же.
Нин Инь не ответил ни согласием, ни отказом. Только уголки его губ чуть заметно приподнялись, но улыбка эта несла в себе холодный оттенок.
Он медленно наклонился, его рука скользнула мимо её уха, чтобы взять утяжелитель и аккуратно пригладить бумагу.
В этот момент лёгкий ветерок сорвал с его плеча прядь волос, и она коснулась белой шеи Юй Линси — прохладная, мягкая, едва ощутимая.
У Нин Иня красивые волосы.
В отличие от его бледной, почти мраморной кожи и холодной ауры, они были густыми, чёрными и удивительно мягкими. Для мужчины — это редкое сочетание.
— Как я могу отнять то, что принадлежит госпоже? — тихо произнёс он.
В этот момент подул порыв ветра.
Никто не знал, специально это произошло или случайно, но искусно вырезанная белая нефритовая кисть соскользнула со стола, покатилась по поверхности и упала на пол, расколовшись надвое.
Нин Инь слегка прищурился, равнодушно взглянул на обломки и произнёс почти с ленивой лёгкостью:
— Моя вина. Куплю тебе новую.
Он сказал «моя вина», но на его лице не было ни капли раскаяния. Напротив, уголки его губ приподнялись ещё сильнее.
Юй Линси не жалела кисть. Её мысли были заняты другим.
Она смотрела на тёмную прядь волос, упавшую на её плечо, на своей коже всё ещё ощущая прохладу лёгкого прикосновения. Затем это ощущение сменилось жаром.
Нин Инь не любил благовония, но рядом с ним Юй Линси вдруг ощутила нечто странное.
Это был не аромат, а что-то необъяснимо притягательное.
Она замерла, забыв о сутрах, забыв, зачем вообще села писать.
А потом, сама не осознавая, что делает, Линси протянула руку и осторожно взяла прядь его волос.
Перебирая чёрные, гладкие как шёлк нити, она медленно обвила их вокруг своих тонких, чуть розоватых пальцев. Раз, другой.
Затем девушка подняла взгляд, улыбнулась и негромко сказала:
— У Вэй Ци красивые волосы.
Рука, державшая утяжелитель для бумаги, замерла.
.jpg)
0 Комментарии