Сегодня на ней было чёрное платье из мягкой ткани, элегантно облегавшее фигуру, а на талии образовывались изящные складки. Я не знал, что это за марка, но смотрелось безупречно. На шее — ожерелье из крупных золотых жемчужин, их нежный блеск отражался на её лице, подчёркивая идеальную, словно из слоновой кости, кожу. Волосы были уложены в высокий пучок, в котором поблёскивала изысканная шпилька. Она была выполнена в форме цветка, усыпанного бриллиантами. Вульгарное украшение? Вовсе нет — на ней оно выглядело поистине роскошно. В этом вся госпожа Ло: способна превратить обычное в нечто восхитительное.
Несмотря на возраст, она по-прежнему выглядела ослепительно. Неудивительно, что Пу Цзямин не мог от неё оторваться, словно призрак, вечно кружащий рядом. Может, он и преследовал Тайчу, но в её лице искал лишь тень её матери…
Однако притягивала в ней не только красота. Главной её силой была мягкость, особая внутренняя теплоту, способная разрушить любую стену.
— Не торопись, — мягко сказала она. — Я отвезу тебя к себе домой, там поужинаем. Если хочешь что-то сказать, можешь рассказать мне всё.
Я изумлённо переспросил:
— К тебе домой?
— Да, у меня есть старый дом, — с нескрываемой гордостью сказала она. — Такой старый, что вот-вот развалится. Площадь — больше трёх тысяч квадратных футов. Соседи построили высотку и хотят выкупить и мой участок, но я не соглашаюсь. Иногда хочется сбежать от всего, насладиться тишиной, тогда я приезжаю сюда на день-два.
Я удивился. Разве её белый особняк недостаточно уединён? Разве нельзя вместо ветхого дома купить новый? Она мыслила как ребёнок — прямолинейно, привязываясь к вещам с неожиданной наивностью.
Машина поднялась на склон и свернула в переулок. Я посмотрел вперёд: перед нами стоял старинный особняк, построенный ещё до войны. Широкая терраса была увита цветущей глицинией, её фиолетовые гроздья низко свисали вниз. Среди них виднелись белые цветы с алыми сердцевинами, название которых мне было неизвестно. На террасе висели выцветшие бамбуковые шторы, серебряные крючки удерживали их наполовину поднятыми, и лёгкий ветерок раскачивал их из стороны в сторону.
Вся эта сцена напоминала декорации к роману Чжан Айлинь. Вдруг кто-то высунулся из-за занавеса — девушка в белой блузе с длинной косой. Услышав звук машины, она выглянула наружу. У меня промелькнула мысль: а не воплощение ли это самой А-Сяо?
Я неожиданно развеселился, забыв о всех тревогах.
— Ну что, хорошее место? — спросила госпожа Ло с улыбкой.
— Отличное, отличное! — закивал я.
Мы поднялись наверх.
— Здесь всего три квартиры, — пояснила она. — Я владелица, а на нижних этажах живут пожилые люди. Их дети за границей, а они спокойно наслаждаются жизнью.
Дворецкий открыл нам дверь.
Внутри потолки были высокими, с тяжёлой хрустальной люстрой и свисающими каллиграфическими свитками. В гостиной стояли старинные бархатные диваны, на полу лежал персидский ковёр, а в массивной вазе пышно расцветали жёлтые розы. Цветы, в отличие от дома, совсем не выглядели старыми.
Я тут же бросился на диван, раскинул руки и глубоко вздохнул. У этого дома был особый дух — далёкий от городской суеты.
Горничная принесла мне чашку чая.
— Пойдём в библиотеку, — сказала госпожа Ло. — Если у тебя есть обиды, расскажи мне.
Обиды? Да, обиды…
Кабинет был просторным, вся мебель — из тёмного сандала. В углу стояла огромная фарфоровая ваза, в ней лежали свежие плоды буддовой руки, источавшие лёгкий аромат. С одной стороны громоздились аккуратно сложенные старинные книги в тканевых переплётах, с другой — современная звуковая аппаратура. Удивительное сочетание.
— Книги не мои, — тут же уточнила она.
Зазвучила музыка. Я заметил на полке скрипку.
— В этой комнате я провела самые счастливые моменты в своей жизни, — сказала она.
— Правда?
— Да, — кивнула она. — Это был кабинет моего отца, потом он перешёл к Хуан Чжэньхуа, а теперь достался мне.
Я молча кивнул.
Неужели самые сладкие её воспоминания связаны со старшим братом Пу Цзямина? Мне хотелось спросить, но я не решился.
— Ладно, Танхуа, теперь рассказывай, — мягко, но настойчиво сказала она. — Что случилось? Почему уволился? Почему набросился на человека?
Я задумался, а затем ответил:
— Я не уверен в себе. Хочу, чтобы Тайчу принадлежала только мне, но не имею на это права. Из-за этого и метаюсь.
Госпожа Ло взглянула на меня с усмешкой.
— Раз ты можешь сказать это вслух, значит, ты умный мальчик. Не всё потеряно.
Я вздохнул:
— Я боюсь потерять её…
— Потерянное никогда по-настоящему тебе не принадлежало. Не стоит жалеть.
— Но когда мы с Тайчу были в Америке… — у меня сжалось сердце, я не смог договорить.
— Это уже прошло. Пусть останется в памяти. Береги эти воспоминания.
Я опустил голову.
0 Комментарии