— Пусть он останется здесь и подумает над своими страданиями юного Вертера, — с усмешкой добавил сэр Ло.
Они ушли. Я горько усмехнулся, рухнул на плетёное кресло, закрыл глаза.
Вдруг послышался лёгкий стук каблуков по гравийной дорожке. Я безошибочно узнал этот шаг.
— Госпожа… — тихо произнёс я.
В ответ раздался холодный смешок.
Этот голос был похож, но это была не она. Госпожа Ло никогда не смеялась так.
Это была Тайчу.
Чёртова Тайчу. Если бы она хоть немного походила на свою мать, если бы могла безоговорочно слушаться мужа — разве не было бы проще?
Я приоткрыл один глаз. Как и ожидал, передо мной стояла Тайчу. Даже с обиженно надутыми губами она была ослепительно красива.
— Ну что, продолжаешь звать её госпожой? А там, глядишь, скоро повысишь в звании до розы! Скажи мне, зачем ты каждый день крутишься рядом с моей матерью?
Я опешил. Я пристаю к госпоже Ло?
— Бесстыдник! — фыркнула она и с силой сплюнула в сторону.
Я поспешно открыл второй глаз и уставился на неё в полном недоумении.
Не успел я вымолвить ни слова, как она уже развернулась и ушла.
Эй… постой! Что вообще сейчас произошло?
Ситуация менялась молниеносно, словно переворачивая шахматную доску. Как всё дошло до такого?
С того дня Тайчу перестала со мной разговаривать. Мы словно играли в прятки, избегая друг друга в толпе.
Стоило мне поймать её взгляд, я бросал колкость:
— Здесь, между прочим, присутствует госпожа Пу. Ты бы хоть вела себя прилично.
Она вспыхивала, чуть ли не топая ногой:
— Что за чушь ты несёшь?!
Я в ответ криво усмехнулся и ушёл.
Проходило немного времени — и уже она внезапно появилась рядом, шипя:
— Ты просто хочешь, чтобы я смирилась и стала податливой. Забудь!
Я тут же огрызнулся:
— Глянь в зеркало. У тебя уже лицо перекосилось от злости.
В её глазах мелькнул такой яростный блеск, что, казалось, если бы могла, она тут же пронзила бы меня стрелой.
Сколько ещё будет продолжаться эта война?
Я ушёл в библиотеку.
Там госпожа Пу сидела за фортепиано вместе со своей старшей дочерью. Девочка неторопливо перебирала клавиши, разучивая мелодию. Я узнал песню — «Если любить тебя — это ошибка»:
Если любить тебя — это ошибка,Я не хочу быть правым.Если в моей жизни нет тебя,Я лучше пойду по ложному пути до конца…
За высокой стеклянной дверью, в мягком свете, госпожа Пу и её дочь, казалось бы, далекие от подобных чувств, играли эту нежную и печальную мелодию. В этом было что-то чарующее, почти трагичное.
Я неслышно оперся на дверной косяк и слегка кашлянул.
Они одновременно повернули головы. У обеих были одинаковые утончённые лица с плавными линиями. Их красота была мягкой, ненавязчивой, совершенно не похожей на Тайчу.
Госпожа Пу поднялась со стула и приветливо мне кивнула.
Девочка продолжила играть:
Мама говорит, что это стыд и позор,Но если ты рядом, мне всё равно, что скажут люди.Если любить тебя — это ошибка,Я не хочу быть правой,Не хочу быть правой.Если это значит засыпать одной по ночам,Нет… Я не хочу быть правой…
Её пальцы так уверенно скользили по клавишам, что я замер, поражённый.
— Красивая мелодия, правда? — тихо спросила госпожа Пу.
Я кивнул.
— Это её отец её научил, — добавила она.
Я лишь горько усмехнулся.
Девочка легко соскользнула с табурета и, покачивая лёгкое голубое платье, прошла через стеклянную дверь в сад.
Госпожа Пу тихо сказала:
— Любовь — страшная болезнь, правда?
Я снова кивнул.
— Я всего лишь простая женщина, — её голос едва слышно дрогнул, — я только знаю, что любовь — это долготерпение.
Из сада донёсся детский голос:
— Мама!
Девочка махала ей рукой.
Госпожа Пу откликнулась и вышла.
Я остался один, с горечью, разлившейся по сердцу.
Я прекрасно понимал, что происходит, но что толку?
Сев за рояль, я долго смотрел на клавиши. Потом попробовал воспроизвести ту самую мелодию. Звуки выходили неровными, но я продолжал.
Тайчу вдруг просунула голову в дверь, её губы искривились в презрительной усмешке.
— Наглость-то какая! Уже и через музыку передаёшь свои чувства?
Я тут же бросил:
— Это ты бесстыдница! Развела разлад в чужой семье!
Её лицо исказилось от ярости.
— Отлично, Чжоу Танхуа! Ты смеешь так со мной разговаривать? При отце ты бы не посмел!
Я гневно ответил:
— Твой отец умер, и вместе с ним у тебя пропала совесть!
0 Комментарии