— Как можно вообще предположить, что я ухлёстываю за собственной тёщей? Мне что, жить надоело? Это нелепая клевета! Просто кое-кто не хочет, чтобы у нас с Тайчу всё было хорошо.
— А ты сам веришь, что между мной и Пу Цзямином что-то есть? — вспыхнула она.
— Он действительно тебя добивается. И ты не отвергаешь его ухаживаний. Я в чём-то ошибаюсь? — возмущённо бросил я.
— Он наш друг, как же я могу вести себя с ним, будто он чужой? — тут же возразила она.
Я криво усмехнулся:
— То есть это я всё преувеличиваю?
— А разве не так?
— Пу Цзямин не имеет к вашей семье никакого отношения. У него есть жена и дети! Ты не видела, как страдает госпожа Пу? Ты правда не замечаешь, что он без ума от тебя? Он тебя даже не стесняется! А ты, вместо того чтобы поставить его на место, лишь подогреваешь его надежды! Как это назвать? — резко бросил я.
— Ты просто ничего не понимаешь! — воскликнула Тайчу. — Если бы я стала его избегать, это лишь вызвало бы ещё больше подозрений!
Я засмеялся. Холодно, насмешливо, без капли веселья.
— Никогда не слышал ничего глупее.
Она вспыхнула:
— Смеёшься? Ну и смейся до смерти!
Мать всплеснула руками:
— Тайчу, у меня только один сын. И у меня только одна невестка. Перестаньте же, наконец, проклинать друг друга!
— С этого момента ты больше не встречаешься с Пу Цзямином.
— А если я запрещу тебе видеться с госпожой Ло? — тут же парировала Тайчу.
— Госпожа Ло — моя тёща, она наша семья. А Пу Цзямин кто такой, чтобы совать сюда нос?! — мой голос непроизвольно повысился.
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вышла госпожа Хуан.
Я застыл, разинув рот.
— Боже! Моё спальня превратилась в волшебный мешок! Кто ещё там прячется?
Она мягко улыбнулась:
— Раз уж я появилась, пора заканчивать этот спор. О чём вы опять ругаетесь?
— Тётушка! — Тайчу подбежала к ней. — Он такой упрямый, ничего не понимает…
— Может, и так… Но ведь ты всё равно любишь его, не так ли?
Тайчу резко замолчала. Через несколько секунд она вдруг тихо сказала:
— Когда мы жили в Сан-Хосе, всё было так просто. Мы были счастливы. Не было всей этой путаницы. Теперь меня винит Танхуа, меня винит Пу Цзямин, его жена тоже винит меня, мама недовольна… Я чувствую себя чудовищем! Как ни поступи, всё равно окажусь виноватой. Мне не нравится жить в Гонконге.
Я схватил её за руки.
— Тайчу! Давай вернёмся! Мне не нужны эти тридцать тысяч в год, мне не нужно становиться вторым Хуан Чжэньхуа, у меня нет к этому таланта! Тайчу, что толку заработать весь мир, если потерять тебя?
Она посмотрела мне в глаза.
— Я не справляюсь с этой жизнью, — прошептала она. — Братец Тан, поговори с мамой, пусть отпустит нас домой.
Мы снова крепко сжали руки.
У мамы покраснели глаза, но она кивнула.
— Хорошо. Как только поженитесь, сразу уезжайте. Главное, чтобы вы были счастливы. Китай и без вас двоих не оскудеет.
— Мам, — я вздохнул, — мы с Тайчу — обычные люди. Мы не способны пройти испытания. Не то что сорок дней в пустыне — даже четырёх дней бы не выдержали. Прости нас. Если я останусь в Гонконге, боюсь, ничем хорошим это не закончится.
— Ладно-ладно, — она махнула рукой, — я вижу, что за эти полгода вы оба и так натерпелись. Каждый сбросил по три десятка фунтов.
Она вытащила платок и вытерла слёзы.
— Простите, мама, — виновато прошептала Тайчу.
— А твоя мать? — вдруг спросила мама.
Лицо Тайчу напряглось. Она промолчала.
Госпожа Хуан негромко сказала:
— Она слишком занята, но это не страшно. Она всегда в движении. Если захочет, найдёт возможность встретиться с тобой. Но, Тайчу… ты уверена, что сможешь расстаться со всем этим? — она обвела рукой комнату.
Тайчу задумалась.
— Нет, не уверена, — честно призналась она. — Мне нравится, когда летом мы катаемся на яхте. Я люблю эти приёмы, мне нравятся красивые платья, утончённые украшения… Но всё это ничего не значит, если рядом нет брата Тана. Всё это время, пока мы ссорились, я не чувствовала себя счастливой. Я не справилась. Тётушка, я не создана для жизни светской леди. Я здесь чужая. Я хочу заняться более важными вещами. Закончить обучение, выйти за Танхуа, жить в большом доме, воспитать пятерых детей и завести для каждого по кошке. Тётушка, я думаю, что я больше похожа на отца. Я никогда не стану ещё одной розой… Я скорее дерево.
Все замерли.
0 Комментарии