В Императорской обсерватории, облачённый в одеяния даосского отшельника, поднялся на ноги старец с седыми волосами.
— Учитель, — склонили головы в почтительном приветствии даосские жрецы, окружавшие его.
— «Это был весьма долгий сон», — слегка тряхнул головой старец и зевнул. Он сделал шаг вперёд, пересёк Звёздный павильон и, сделав ещё один шаг, оказался за пределами Императорской обсерватории.
— «Куда вы направляетесь, императорский советник?» — тихо спросил молодой даосский служитель у ворот.
— «Навестить старого друга», — ещё раз взмахнул веером императорский советник и исчез.
Молодой слуга потёр глаза: «Императорский советник остаётся таким же загадочным, как и всегда».
На западной окраине города Тяньци находилось место, где царила абсолютная ночная тишина — место расположения императорских гробниц.
Величайшая императорская усыпальница во всём королевстве.
Мавзолей императора Бей Ли.
Невзирая на то, что мавзолей был обнесён императорской стражей, и за ним бдительно следили пять могущественнейших владык предыдущей династии, а простые смертные обходили его за три ли, Ци Тяньчэнь предстал перед ним. Перед ним возвышалась фигура, облачённая в чёрный плащ.
Это был тот самый человек, с которым Су Мую повстречался в Теневой тюрьме.
— «Так это и есть императорский советник», — произнёс человек глубоким голосом.
— Этой ночью мне явился во сне евнух Чжуцин, и я внезапно возжелал пригласить вас разделить со мной партию в шахматы, — произнёс императорский советник, учтиво склонив голову и одарив меня улыбкой.
Чжуцин, глава пяти надзирателей предыдущей династии, некогда прославленный воин дворца и самый влиятельный человек в городе Тяньци, был евнухом. В истории Бей Ли евнухи обладали огромной властью, что приводило к восстаниям, и чтобы предотвратить подобные события, императоры издавали указы, согласно которым после их смерти пять надзирателей должны были охранять их гробницу, никогда не покидая её без крайней необходимости.
Чжуцин, несмотря на своё искусство боя и авторитет среди последних поколений руководителей, не смог избежать этой участи. После кончины императора Тайаня он оставался в мавзолее, по крайней мере, так казалось окружающим.
Евнух Чжуцин, едва заметно улыбнувшись, прикоснулся к нефритовому кольцу, украшавшему его палец, и произнёс: «Императорский советник, безусловно, обладает даром выбирать наиболее подходящие моменты».
«Я не только выбираю подходящие моменты, но и владею искусством оттягивать их наступление», — ответил имперский советник с лёгкой улыбкой, как всегда присущей ему.
«Досадно, что в то время как императорский советник обладает своими мечтами, Чжуцин сегодня лишён столь изысканных увлечений», — произнёс евнух, делая шаг вперёд.
- Согласно указу предков, евнухи, несущие стражу у гробниц, не имеют права покидать мавзолей ни на полшага. Однако евнух Чжуцин только что совершил ещё один шаг, — императорский советник, подняв метёлку, указал за спину Чжуцина. — Не считая остальных семидесяти, восьмидесяти, девяноста, ста шагов…
— Некоторые вещи теряют смысл, если излагать их слишком просто, — произнёс евнух Чжуцин с серьёзным выражением лица.
— Действительно, — кивнул императорский советник, не отступая ни на шаг, — некоторые вещи теряют свой истинный смысл, если объяснять их слишком упрощённо.
— Кажется, императорский советник полон решимости остановить меня сегодня, — слегка приподнял голову евнух Чжуцин.
Императорский советник достал из кармана своей мантии сахарный пирожок и откусил кусочек:
— Не обязательно. Я действительно просто хочу сыграть в шахматы.
— Если бы мы начали сражение, весь город Тяньци содрогнулся бы, — вздохнул евнух Чжуцин.
— «Со времён битвы Бай Ли Дунцзюня и Е Дина, что произошла на вершине Имперского города Тяньци, не было столь оживлённо, — изрёк советник императора, с наслаждением вкушая сладкий пирожок. — Или, быть может, некоторые волнения происходят по ночам и рассеиваются к рассвету, оставаясь незамеченными для большинства».
Евнух Чжуцин, чуть приподняв десницу, сделал полшага назад, словно разрываясь между стремлением вернуться в мавзолей и желанием устремиться вперёд.
Императорский советник, завершив трапезу, состоявшую из сахарного пирожка, слегка постучал ногой по земле, неспешно рисуя узор из Восьми триграмм.
«Если бы мастер Ли не нанёс мне удар по голове в тот год, то сегодня я бы сразился с императорским советником по-настоящему», — вздохнул евнух Чжуцин, опуская правую руку и оборачиваясь. «Интересно, предвидел ли это мастер Ли или он лишь хотел меня напугать?»
— Не тревожьтесь, он лишь хотел вас напугать, — произнёс императорский советник, похлопав евнуха Чжуцина по плечу. — Со мной будет куда интереснее сыграть в шахматы.
В поместье Великого министра возвышалась пагода Десяти тысяч свитков.
Се Цзайе выпустил ещё три стрелы. Теперь его отделяло всего десять чжан от Су Мую, и его стрелы достигли цели почти сразу же, как запела тетива.
Су Мую отражал удары мечом, но мощь стрел была поразительна. С каждым попаданием его рука, сжимающая меч, содрогалась от ударных волн. Это заставляло его постоянно менять тактику, переходя от атаки к обороне и многократно отступая.
За свою жизнь он сталкивался со многими легендарными мастерами фехтования и клинка, но таких искусных лучников, как этот, ему приходилось видеть лишь на полях сражений. Это была его первая встреча с подобным противником.
— Недурно, — молвил Се Цзайе, извлекая из колчана семь стрел и накладывая их на тетиву лука, — без поддержки этих шестерых я бы не смог одолеть тебя в одиночку. Но с помощью техники «Цепи семи звёзд» тебе точно не выжить.
Су Мую замер в изумлении.
— Цепь семи звёзд? — переспросил он.
— Да, тот самый выстрел, который забрал жизнь Ваньцзы Та в битве при городе Лулуо! Цепь Семи Звёзд будет потрачена впустую на простого убийцу с Тёмной реки! — воскликнул Се Цзайе, спуская тетиву.
Шестеро воинов, окружавших Су Мую, в страхе разбежались. Су Мую не стал медлить и отразил первую стрелу, но был отброшен на семь шагов назад. За первой стрелой последовала вторая, и хотя Су Мую снова сумел отразить её, его ци забурлила — сила этой стрелы была почти вдвое больше, чем у первой!
Могло ли быть так, что каждая из семи стрел была в семь раз сильнее?
Су Мую подтвердил свою гипотезу, когда в него угодила третья стрела. Однако в то же мгновение он услышал громкий хруст — на его клинке появилась зазубрина. Если бы он принял ещё одну стрелу, меч мог бы разлететься на куски, оставив его беззащитным перед тремя оставшимися стрелами и неминуемым поражением.
В этот момент Су Мую словно замер на месте, его меч начал медленно вращаться, а стойка — изменяться. Его движения были невероятно плавными и изящными, словно он выводил круг.
Образуя восемь триграмм, он «отвёл» четвёртую стрелу в сторону, не блокируя и не отклоняя её, а позволяя ей пролететь по пути его меча.
— «Это...» — Се Цзайе нахмурился, — «Меч Тайцзи?»
Су Мую глубоко вдохнул и встретил пятую стрелу. Это оказалось сложнее, чем предыдущую, но он всё же успешно «отвёл» её в сторону.
— «Наёмный убийца, использующий самую медленную и нежную технику владения мечом в мире», — озадаченно произнёс Се Цзайе.
Когда прилетела шестая стрела, Су Мую попытался повторить свой предыдущий успех, но его меч разлетелся на куски. В панике он отбросил сломанный клинок и уклонился в сторону — стрела лишь задела его плечо.
Но седьмая стрела оставалась.
В этот момент Су Мую подпрыгнул в воздух, и словно из ниоткуда появился бумажный зонтик.
Су Мую, держа зонт за рукоять, резко опустил его вниз. С громким звуком «бах» зонт столкнулся с летящей стрелой, раскрывшись подобно цветку. Семнадцать острых лезвий, подобно стрелам, вырвались из зонта и, рассекая воздух, устремились к Се Цзайе, полностью нейтрализуя силу стрелы.
.jpg)
0 Комментарии