С того дня я твёрдо решил сделать нашу жизнь с Гэншэн счастливой. Мы жили просто, но радостно. Она продолжала работать, носила свои привычные белые наряды и по-прежнему ездила на маленькой японской машине, петляя по дороге зигзагами. Мы избегали светских мероприятий, но если вдруг нас приглашали на ужин или бал, я всегда был рядом с ней. На людях она неизменно оставалась грациозной и элегантной, точно зная, когда улыбнуться, а когда заговорить.
В повседневной жизни мы были скорее друзьями. Гэншэн относилась ко мне справедливо и с уважением. Она всегда находила время, чтобы позаботиться о себе, подчёркивая, что я её муж, а не слуга.
Нас считали идеальной парой, но никто не знал, что и в нашей жизни были трудности.
— Теперь в семье Хуан всё наладилось, — говорила мама. — Ты перестал быть повесой, а Мэйгуй взялась за ум. Когда-нибудь я тоже поеду в Нью-Йорк, чтобы попробовать её готовку.
Но мне было грустно думать о Мэйгуй. Её взросление оказалось слишком быстрым. Ей всего восемнадцать, а она уже превратилась в маленькую хозяйку. Ранний цветок, как известно, рано увядает. Нет, не говорите мне, что она уже утратила всю свою свежесть и красоту. Нет, она всё ещё прекрасна, но теперь её образ дополнен ноткой грустного очарования. Я помню, как её большие глаза становились пустыми, когда она вспоминала прошлое.
Мама и Мэйгуй снова начали общаться.
И что удивительно, мама была в восторге от Фан Севэня:
— Такой достойный молодой человек! Честный, искренний, что сказал — то и сделал. Настоящий джентльмен. Какая удача, что Мэйгуй встретила его. У него отличные манеры, хорошее образование, а семья — просто мечта! У него только два брата, и оба успешны. Родители молоды и тоже переехали в США, так что никаких забот о будущем.
Я не выдержал:
— А счастлива ли сама Мэйгуй?
Мама посмотрела на меня с удивлением:
— Почему бы ей не быть счастливой?
— Ты ничего о ней не знаешь, — вспылил я. — Все эти восемнадцать лет ты обращалась с ней, как с домашней собакой! Тебя никогда не волновало, что она чувствует, чего ей не хватает. Ты думала, если ребёнок одет и накормлен, этого достаточно.
Лицо мамы потемнело, став похоже на грязную сажу. Она вскрикнула:
— Что ты такое говоришь? Как ты смеешь сравнивать моё отношение к дочери с собакой? Может, я не идеальная мать, но вы выросли!
С матерями всегда сложно спорить — у них своё преимущество.
Гэншэн осторожно потянула меня за рукав, и я понял, что опять уступил в споре с мамой.
Мэйгуй же не обиделась. Она усмехнулась:
— С такой натурой мама могла бы стать женской версией Хомейни*. Нам стоит радоваться, что она просто наша мама, а не лидер нашей страны. Иначе всё было бы гораздо хуже.
Я смеялся до слёз.
Она всё ещё была с Фан Севэнем.
— Никак не поменяет его? Это совсем не похоже на неё, — пробормотал я.
Гэншэн сказала:
— С точки зрения психологии, ты хочешь, чтобы твоя сестра воплотила твоё тайное желание — стать Казановой, покоряющей сердца. Раньше, когда ты её критиковал, это звучало как недовольство, хотя в глубине души ты ею восхищался. А теперь, когда она живёт спокойно и приземлённо, тебе кажется, что в твоей жизни стало меньше ярких красок, и это тебя раздражает, так?
Я попытался возразить:
— Слишком сложно, ничего не понял. Ты хочешь сказать, что я мечтаю сделать из своей сестры мужчину, чтобы исполнить какие-то свои тайные желания? Но я же сам мужчина, иначе как бы я смог жениться на тебе?
— Вот ещё! — Гэншэн, обычно такая уравновешенная, толкнула меня в бок. Она явно сердилась.
Когда Мэйгуй объявила о помолвке, меня охватила тихая ярость.
Этот парень?
Он ей подходит?
Я знал, что он хороший человек, но ведь на свете полно хороших людей! Какая от этого польза?
Как она могла выбрать именно его? Это всё равно что роза выросла на куче навоза. Годы её красоты оказались потрачены впустую, чтобы достаться какой-то жалкой жабе. Как с этим смириться?
— Жизнь зависит от удачи, — проворчал я Гэншэн. — Когда судьба благоволит, от неё не уйдёшь. Но чем ещё может похвастаться этот Фан Севэнь, кроме удачи? Если честно, её бывшие парни были куда лучше. К тому же он американец. Это всё равно что Ван Чжаоцзюнь** отправляется к варварам — безвозвратно. Да он ещё и ленивый, всё на Мэйгуй сваливает. Еда, чай — она во всём должна ему прислуживать. Её жизнь с ним будет сущим наказанием!
*Лидер исламской революции 1979 года в Иране. Высший руководитель Ирана с 1979 по 1989 год.
**Одна из четырёх великих красавиц Китая.
0 Комментарии