На следующее утро я отправился прямо в дом семьи Хуан.
Светило жаркое солнце. Дверь мне открыла горничная. В гостиной Мэйгуй говорила по телефону на французском. Увидев меня, она мельком посмотрела, приветливо улыбнулась глазами, и я ощутил, как внутри всё содрогнулось. Просто находиться рядом с ней уже было счастьем. Я медленно прошёл к балкону.
Её голос был лёгким и оживлённым:
— …да, 24 августа. Фильм Трюффо, обязательно нужно посмотреть. «Жюль и Джим» великолепен, «Нежная кожа» тоже нельзя пропустить. А заодно и «Такая красивая, как я» — это впервые показывают в нашем городе (на французском Une belle fille comme moi).
— …а вечером будет «Четыреста ударов». Видимо, придётся взять багет с собой и есть прямо в зале — времени на ужин нет, — она рассмеялась и положила трубку.
Я был заворожён. Прислонившись к огромному аквариуму с золотыми рыбками, я смотрел, как рыбы подплывают ближе, губами прикасаясь к поверхности воды.
Мэйгуй уже подошла ко мне.
— Эти рыбки совсем ручные, — сказала она. — Как дети, только и хотят, чтобы их кормили.
Я повернулся к ней. Её волосы были собраны на затылке, длинные пряди спадали на виски, подчёркивая белизну её кожи. Та была полупрозрачной, словно фарфор, не тронутой ни каплей косметики.
Я почувствовал, как у меня пересохло в горле. Рубашка прилипла к телу от пота. Спустя несколько долгих мгновений я выдавил:
— Смотришь фильмы Трюффо и даже не зовёшь меня?
Она удивлённо посмотрела:
— Ты тоже любишь Трюффо, Цзямин?
Я почувствовал радость. Моё имя, произнесённое её голосом, вдруг показалось мне самым красивым звуком на свете.
— Я не против. Больше всего люблю «Историю Адель Г.».
Она улыбнулась. В этой улыбке я словно увидел тень Хуан Чжэньхуа.
— Садись, — предложила она. — Такое раннее утро, завтракал ли ты?
Она жестом пригласила меня подойти. На столе стоял простой западный завтрак, но сервировка поражала изысканностью: фарфор с белой эмалью и золотой каймой, а ножи — из серебра. Взяв в руки чашку, она сказала:
— Я уже три года на диете. После рождения ребёнка я так сильно поправилась, что сама себя испугалась. Пришлось взять себя в руки и быть строгой с собой. Сейчас я уже три года не пью чай с сахаром. Какая жуть, правда? — Она улыбнулась. — Если женщина не будет строга к себе, мужчины обязательно будут строги к ней.
Я с удовольствием наблюдал за её грациозными движениями и слушал, как она говорит.
— Сегодня ты пришёл, чтобы сообщить, что решил заняться перестройкой этого дома?
— Да, — ответил я. — Чжэньхуа передал мне чертежи. Но, боюсь, тебе придётся временно переехать.
— Конечно, — улыбнулась она. — Здесь всё наверняка разнесут до состояния бомбоубежища.
— Ты полностью доверяешь мне эту работу?
— Полностью, кроме той комнаты, — сказала она, имея в виду библиотеку.
Я хотел спросить, почему именно эту комнату нельзя трогать, но сдержался, опасаясь задеть её чувства.
— Я разработаю эскизы и покажу тебе на утверждение, — добавил я.
— Ты разбираешься в старинных картинах и каллиграфии? — вдруг спросила она.
— У меня есть брат, который отлично в этом понимает. Почему спрашиваешь? Хочешь что-то приобрести? — Я был рад предложить свою помощь. — В кабинете Чжэньхуа, кстати, висит работа Тана Иня из его личной коллекции.
— Должно быть, это дорого, — задумчиво заметила она.
— Мы можем сходить и посмотреть.
— Я знаю место, где это можно сделать, — она улыбнулась. — «Цзигучжай».
Она облокотилась на дверной косяк, скрестив руки. Это была её излюбленная поза — слегка наклонив голову, расслабленно опираясь на косяк. В этом жесте было столько изящества и лёгкой ленивой грации, что я невольно потерялся в своих мыслях.
— Хочешь пойти взглянуть?
— Конечно, — ответила она. — Я только переоденусь.
Она и в самом деле была мастером носить одежду. Несмотря на траурный чёрный наряд, всё на ней сидело так элегантно и утончённо, что её фигура выглядела безупречно. Длинные волосы она заплела в толстую косу, а на шее красовалась жемчужная нить пастельных оттенков.
Моё сердце билось всё быстрее. Я сунул руки в карманы и пошёл за ней.
— На какой машине ты ездишь? — спросила она.
— Если не идёт дождь, я выбираю «Морган» кабриолет, — ответил я. — Сегодня дождя нет.
— В такую жару ездить на машине с открытым верхом? — с улыбкой заметила она.
Я почувствовал, как заливаюсь краской.
Она продолжила:
— А если идёт дождь, что тогда?
0 Комментарии