Но прежде чем я смог закончить, он перебил меня, встал и ушёл на работу.
Я остался сидеть в оцепенении. Возможно, он не одобряет моих отношений с Мэйгуй. Его собственная жизнь всегда была безупречной, как ледяная скульптура, и он не выражал никакого сочувствия к чужим любовным драмам.
Фан Севэнь переехал в гостиницу, после того как его выгнали из дома. Хуан Чжэньхуа негодовал, что этот «добряк» доставил им столько хлопот. Госпожа Хуан считала, что Чжэньхуа слишком меркантилен.
А я… Я решил сделать Мэйгуй предложение.
— Я бы предпочёл, чтобы она вышла за тебя, — сказал Чжэньхуа, — но она не согласится. Она сама не позволит себе счастья.
Я улыбнулся. Я был готов ждать.
После работы дома я не застал брата. Спросив у горничной, я услышал неожиданный ответ:
— Он вышел.
— Вышел? Он не выходил из дома уже десять лет! С кем?
Но горничная не знала.
Я остался один. Сел с виски с содовой. Возможно, это была встреча с Мими? Они ведь много лет были близки, почти как брат с сестрой. Думая о Мими, я ощутил глухой страх и долго сидел в тишине.
Что с ней сейчас? С кем она?
Я включил телевизор, посмотрел новости. За ужином почувствовал глубокое одиночество.
Расстаться с Мими было глупостью. Мы понимали друг друга с полуслова, были почти что идеальной парой. Она стала бы хорошей женой, с ней я мог бы прожить спокойную, счастливую жизнь.
Спокойную. Счастливую.
Этого ведь должно быть достаточно, не так ли? Но я отказался от Мими ради призрачной любви. Теперь, хотя я и не разрушил свою жизнь, я оказался на грани. После встречи с Мэйгуй я не мог больше довольствоваться женщинами, которые уступали ей.
Я вдруг осознал, что встреча с Мэйгуй — самое большое несчастье в моей жизни.
Когда брат вернулся, его лицо было чуть раскрасневшим, как будто он выпил. Я удивился.
— Ты встречался с друзьями? Это были коллеги?
Его мягкие волосы упали на лоб. Он нерешительно пригладил их рукой.
— Не хочешь говорить, и ладно, — рассмеялся я. — Нам надо поменяться ролями. Отныне я буду дома пить, а ты будешь «активно» проводить время.
— Я хочу спать.
Я только тяжело вздохнул.
Старший брат, которого я знал как единственного по-настоящему обаятельного мужчину, всегда сохранял какой-то невыразимый шарм, смешанный с глубокой задумчивостью и скрытной грустью. Его взгляд будто бы говорил больше, чем он сам готов был сказать. Внимательные женщины, замечая это, не могли устоять перед искушением проявить материнскую заботу. Однако в нашем коммерческом мире, полном торопливых людей, мало кто умел разглядеть его достоинства.
В это время ремонт в старом доме семьи Хуан шёл полным ходом. Я приезжал на объект, чтобы проверить, как идут дела. Уже всё было почти готово: мебель расставлена, детали доведены до идеала. Дом сохранил свою первоначальную атмосферу, но при этом обрёл обновлённый вид, создавая невероятно уютное пространство. Единственное, что подверглось изменениям в кабинете, — это стена, которую слегка переделали, добавив наверху полку из сандалового дерева. Она придала комнате особый шарм.
Я остался доволен результатом.
— Ещё неделя, и можно будет заселяться, — сказали мне рабочие.
Эти дни стали для меня периодом перемен, куда более значимых, чем всё, что происходило за последние десять лет. Причиной всему была Мэйгуй.
Целую неделю я пытался встретиться с ней, чтобы показать ей дом, но её нигде не было. Я обратился к госпоже Хуан.
— Она в отъезде? — спросил я.
Госпожа Хуан не дала прямого ответа:
— Нет, она в Гонконге. Но за эту неделю мы почти её не видели.
— Может, она избегает Фан Севэня?
Госпожа Хуан задумалась:
— Нет, она никогда его не боялась.
— С ним точно ничего не случилось?
— Конечно, нет. Не волнуйся, она возвращается домой ночевать, просто уходит рано и возвращается поздно. Ты слишком мнителен, Цзямин.
— Передайте ей, чтобы связалась со мной, — попросил я. — Чжэньхуа отправляет меня на конференцию в Гонолулу, я уезжаю на десять дней.
— Работай как следует, — мягко сказала она.
0 Комментарии