Брат не сказал больше ни слова. Он не приходил в себя.
В больнице мы с Мими и Хуан Чжэньхуа по очереди дежурили у него, а Мэйгуй не уходила вовсе.
Две косы. Свободная белая рубашка. Выцветшие джинсы. В руках чашка кофе.
Она почти не говорила, но была спокойна.
Мы знали, что он больше не заговорит. Его жизнь заканчивалась. Я был на грани истерики, но спокойствие Мэйгуй помогло и нам.
Мы смогли спокойно обсудить его похороны. В воскресенье поздно ночью врач позвонил нам. Мы поехали попрощаться в последний раз.
Мэйгуй не спала уже несколько дней. Она сидела на краю кровати. Её голова была опущена, она держала его за руку, прижимая её к своему лицу.
Она смотрела на него. Смотрела с такой любовью.
Мэйгуй не плакала.
Это уже не был мой брат. Его тело разлагалось. От дыхания исходил тяжёлый запах. Руки и ноги его обмякли, а кожа приобрела серо-белый оттенок.
Когда-то красивый человек… теперь выглядел, как все умирающие, но в глазах Мэйгуй он всё ещё был тем самым Ши Цзямином.
Грациозным. Умным. Человеком, которого она любила.
Она медленно поцеловала его руку.
Мими не могла сдержать слёз.
Врач сделал укол, после чего посмотрел на нас и сказал:
— Он ненадолго придёт в сознание.
Последняя вспышка.
Мэйгуй подняла голову.
— Он устал, — сказала она тихо.
Её голос был спокойным.
— Ему пора.
Она не рыдала.
Мими разрыдалась, уткнувшись в брата. Брат медленно открыл глаза. Он хотел что-то сказать.
Мы наклонились ближе, но он не смог.
Кто здоров, тот не знает, сколько усилий требуется, чтобы произнести всего одно слово.
Он обвёл нас взглядом.
Медленно.
Очень медленно.
И остановился на лице Мэйгуй.
Глаза его были глубоко впавшими, но в них всё ещё был свет.
Она наклонилась к нему.
Губы её прошептали:
— Я люблю тебя.
Он услышал и едва заметно кивнул.
Она повторила, ещё тише:
— Я буду любить тебя всегда.
Мими плакала беззвучно. Горло брата издало хриплый, рваный звук. Я вцепился в его руку. Она остывала. Он выдохнул последний раз.
Я понял.
Его больше нет.
Я закричал.
Слова рвались из груди, но не складывались во фразы.
Медсестра резко одёрнула меня.
Мими обняла меня и заплакала в голос.
Я хотел уйти вслед за ним.
Мы не выбираем, когда родиться, когда состариться, когда заболеть, когда умереть.
Жизнь — это боль.
Или…
Жизнь — это счастье?
Мэйгуй медленно подняла голову. Она аккуратно сложила руки брата. Медсестра накрыла его лицо белым полотном. С этого момента он исчез. Больше ни один луч солнца не коснётся его кожи.
Мэйгуй подошла ко мне и положила ладонь на плечо.
— Цзямин, — тихо сказала она. — Не горюй.
Она мягко сжала пальцы.
— Не горюй.
Вошли Хуан Чжэньхуа и госпожа Су. Глаза Хуана были красными, а его раздельно живущая жена, как всегда, была в белом, но осунувшаяся и измученная.
Мэйгуй словно взяла на себя роль утешителя.
Она не боялась смерти, а именно принимала её так же спокойно, как принимала собственную красоту.
— Пойдёмте, — предложила она.
Её голос звучал ровно.
— Я устала. Мне нужно выспаться.
— Мы побудем с тобой… — начала Мими.
— Не нужно.
Мэйгуй улыбнулась.
— Со мной всё будет в порядке.
Она подняла голову.
— Просто отвезите меня домой.
— Я сам отвезу тебя, — вмешался Хуан Чжэньхуа.
Он посмотрел на меня.
— Цзямин слишком расстроен, он не должен садиться за руль.
— Нет.
Мэйгуй покачала головой.
— Здесь лучше всех за руль сяду я.
— Не говори так…
Я всё же отвёз её. Дом был мрачным, но роскошным. Как тогда, когда я увидел её впервые.
Шёл дождь.
Я забыл зонт.
Она открыла мне дверь.
Я влюбился.
Это было как в другой жизни. Как целая вечность назад.
— Вы можете идти, — сказала она, её голос был усталым. — Я хочу отдохнуть.
Мими неуверенно спросила:
— Ты решила, что будешь делать дальше?
— Для начала… — Мэйгуй закрыла глаза. — Я высплюсь.
— А потом?
— Потом…
Она устало улыбнулась.
— Как следует поем.
— А потом?
— Уберу в доме.
Она взглянула на нас.
— Вы не верите, что я смогу жить, как раньше?
— Но… — Мими сжала пальцы.
Она не договорила, но я понял, что она хотела сказать.
— Цзямина больше нет.
— Я знаю. — Мэйгуй спокойно кивнула. — Я знаю, что его больше нет.
Она выдохнула.
— Но он хотел бы, чтобы я жила дальше. — Она посмотрела в окно. — Он хотел бы, чтобы я была счастлива.
Я тихо спросил:
— Ты сможешь?
— Я буду учиться. — Она посмотрела на меня. — Ради него.
0 Комментарии