— Ты собираешься съесть еще? — вздохнула Тайчу. — Мне кажется, мой желудок уже не выдерживает. Следующий ужин я пропущу.
Мне же такие приемы нравились — это было хорошей возможностью расширить кругозор. Похоже, гонконгская часть моей крови наконец-то дала о себе знать.
— Если дядя такой, — задумчиво сказала Тайчу, — то страшно представить, какая моя мать. Наверняка из тех женщин, которые, открыв рот, уже не могут его закрыть и болтают без остановки, как магнитофон.
— Тебе не нравится Хуан Чжэньхуа? А я им восхищаюсь.
— Хм, — фыркнула она. — Еще его друзья… Они смотрели на меня так, будто у меня на голове выросли рога.
— Ты красивая.
— Это было невежливо.
— Если бы они заботились о приличиях, то упустили бы возможность полюбоваться тобой. А рыбу и медвежью лапу вместе не едят.
— Ты и мой дядя прямо как дуэт комиков, — она насмешливо покачала головой.
— Ну, тебя здесь помнят, — сказал я. — Сяо Мэйгуй поистине незабываема.
— А я никого не помню, — отрезала она.
— Ты правда не хочешь увидеть свою мать?
— Не хочу.
— Совсем-совсем?
— Ох, да что с тобой? Ты допрашиваешь меня или что?
На следующий день Хуан Чжэньхуа пригласил меня в свой офис на серьезный разговор.
Он сразу перешел к делу:
— Я хочу, чтобы ты остался. И чтобы Тайчу тоже осталась.
Я ответил честно — с умными людьми нет смысла ходить вокруг да около.
— Ее отец останется один. А здесь… — я усмехнулся. — Здесь вам одиночество точно не грозит.
— Откуда ты знаешь, что ее мать тоже не одинока? — спросил он.
— Это очевидно, — пожал я плечами.
— Она скучает по Тайчу, — продолжил он.
В голове промелькнула мысль: если так скучала, зачем же тогда ее бросила?
— Я знаю, о чем ты думаешь, — улыбнулся он. — Поверь мне, у нее были причины. Это долгая и непростая история. Ты можешь не верить, но моя сестра совсем не похожа на меня. Она искренна, эмоциональна, живет чувствами. А я… я таким не был и не буду. В этом я проиграл.
Он помолчал, потом признался:
— Моя жена тоже уходила от меня. Я потратил невероятные усилия, чтобы вернуть ее. И теперь каждый день живу, боясь снова потерять.
Он действительно не видел во мне чужого.
— Думаю, тебе понравится твоя теща, — сказал он. — Она невероятно красивая женщина.
Я мысленно усмехнулся: какая бы ни была красавица, в сорок лет это уже просто взрослая дама. А женщина, способная оставить маленькую дочь, вообще не может быть настолько восхитительной.
В душе я безоговорочно поддерживал Тайчу, но с точки зрения здравого смысла, она должна была встретиться с матерью.
— Мы с Тайчу вернемся в Америку, — сказал я.
Хуан Чжэньхуа промолчал.
— Ты давно видел моего будущего тестя? — спросил я. — Он в довольно бедственном положении. Думаю, мы должны проявить к нему величайшее сочувствие.
Хуан Чжэньхуа тут же возразил:
— Категорически не согласен. С самого начала я предвзято относился к Фан Севэню, поэтому мне лучше не высказываться. Ладно, давай так: могу ли я попросить вас остаться в Гонконге подольше?
— Я посоветуюсь с Тайчу, — ответил я.
Он удивился:
— Танхуа, ты настолько заботишься о ней, ставишь ее желания на первое место… Я бы так не смог. Неудивительно, что моя жена говорит, будто я ничего не понимаю в любви.
— Любовь — это не наука, ей не учатся, — усмехнулся я. — Когда любишь человека, это идет изнутри, скрыть невозможно. Заботиться о нем становится естественным, как дышать.
Хуан Чжэньхуа замер, потом вздохнул.
После короткой паузы сказал:
— Думаю, тебе стоит знать кое-что о ней.
— Говори. Я передам это Тайчу.
— Пять лет назад она снова вышла замуж.
Я только мысленно хмыкнул. Чему тут удивляться? С таким характером — разумеется.
— Ее муж — господин Ло Дэцин. Он немного старше меня, но они прекрасно подходят друг другу. У них хорошая, гармоничная жизнь. Нам повезло родиться в поколении, когда здоровье и внешность позволяют выглядеть моложе своих лет. Увидишь свою тещу — не поверишь, что она может быть твоей тещей.
«Немного пудры и хорошая косметика могут творить чудеса».
— Все эти годы она бесчисленное количество раз отправляла письма и посылки для Сяо Мэйгуй. Все возвращались обратно. Думаю, ты это знаешь.
«Пара красивых нарядов не заменит материнскую любовь».
Хуан Чжэньхуа вдруг рассмеялся:
— Ты ведь сейчас в душе бранишь свою будущую тещу, верно?
Я почувствовал, как заливаюсь краской. От него ничего не утаишь.
0 Комментарии