К вечеру приехал Чжуан Годун. Весь его облик напоминал кинозвезду — благородные черты, статная фигура, уверенные манеры. В нём чувствовалась некоторая независимость, а проблески седины только подчёркивали его зрелую привлекательность.
Я вышел встретить его.
— Давай скорее внутрь, погреться у камина. К ужину уже подана индейка! — хлопнул я его по плечу.
Чжуан вошёл в гостиную, где я представил его сёстрам.
Обе были удивлены его внешностью.
— Пока не увидела тебя, думала, что Чжэньчжун — вполне симпатичный парень, — сказала младшая сестра. — Теперь понимаю, что он просто здоровенный увалень.
— Эй-эй-эй! — возмутился я.
После ужина мы с Чжуаном играли в шахматы в моей комнате.
— Завтра сёстры и их мужья собираются знакомить нас с какими-то девушками, — сообщил я.
— Утомительно, — буркнул он.
— А что поделаешь? — усмехнулся я. — Кстати, ты надолго?
Он зевнул.
— Посмотрим.
Затем он достал из своей дорожной сумки серебряную рамку, которую я знал наизусть, и поставил её у изголовья кровати.
— Боже мой, Чжуан, ты неисправим, — покачал я головой. — Ты и спать без этой фотографии не можешь?
На его лице снова появилось привычное меланхоличное выражение. Сделав большой глоток виски, он горько усмехнулся.
— Я не могу её забыть. Слишком сильно её люблю.
Фотография была размытая, на ней он и какая-то девушка стояли на фоне природы. Рассмотреть детали было невозможно, так что я только пожал плечами.
— Если любишь её, тебе стоило последовать за ней, — сказал я.
— Я не мог, — ответил он. — В тот момент я уже был помолвлен.
— Ну, тогда остаётся только мечтать о ней, уставившись в фотографию, — заключил я. — Желаю счастья.
— Это я её бросил, — тихо сказал Чжуан, откинувшись на спинку кровати.
— Ты её оставил? — удивился я. — Почему?
Он вздохнул.
— Ты не поймёшь.
Я сменил тему.
— Ещё одну партию?
— Устал, — сказал он, глядя в окно.
— Да что с тобой? Отсиделся в Оксфорде, теперь отсиживаешься в Лондоне. Давай выберемся в паб, пропустим по паре стаканчиков.
— Не хочу никуда идти, — он потянулся и зевнул.
Я оставил его в покое. Отпуск ведь создан для отдыха, и если Чжуан хочет провести его, лёжа в постели, пусть хоть десять дней там пролежит, лишь бы был доволен.
На следующий день старшая сестра пригласила целую толпу китайских «знатных дам» и студенток разных факультетов. В библиотеке раздавались звонкие женские голоса, повсюду сновали нарядные девушки — кто-то играл на пианино, кто-то листал альбомы с картинами, кто-то смеялся и болтал, а кто-то томно обмахивался веером. Глаза разбегались.
Среди них были студентки Королевской академии искусств, а значит, самые стильные. С первого взгляда казалось, будто они одеты просто, но на деле каждая деталь образа была продумана до мелочей: цветастые юбки, длинные шерстяные чулки, объёмные свитера, матерчатые туфли, волосы заплетены в косы… Я сам не знал, кого ищу, кого жду, но, несмотря на всю эту красоту, ни одна из них не тронула моё сердце.
И мне вдруг стало тоскливо.
Чжуан Годун выглядел ещё более потерянным, чем я. В его глазах словно стояла едва заметная дымка. Мы сидели вдвоём на подоконнике, лениво потягивая вино, скучая.
Я негромко спросил:
— Где же тот цветок, который мы ищем?
Чжуан бросил на меня короткий взгляд.
— Не знаю, что за цветок ищешь ты, — горько усмехнулся он и опустил голову.
Многие девушки украдкой бросали взгляды в его сторону, но он не замечал их или делал вид, что не замечает.
— Никто не приглянулся? — спросил я.
— Никто, — он лениво потянулся. — Здесь хватает красивых девушек, да и характерные личности есть. Но… ты ведь слышал выражение: «Кроме Ушаньских облаков, другие не облака»?
— Это твоя трагедия. У большинства людей «кроме Ушаньских облаков — все облака», — я усмехнулся. — Они переходят от одной «любви» к другой, и так без конца. А их даже считают ветреным народом. Ха-ха, вот уж действительно весёлая жизнь.
Чжуан бросил на меня сердитый взгляд.
— А ты?
— Я? — я развёл руками. — У меня одна жизнь. Я не собираюсь впопыхах жениться на первой встречной, нарожать с ней полдюжины детей, провести годы, обеспечивая их, и при этом пожертвовать своими мечтами и свободой. Я слишком эгоистичен для этого. Мне нужен правильный человек.
— Тебе двадцать семь. Посмотрим, что ты скажешь в тридцать семь, если будешь говорить с такой же уверенностью, я признаю твою правоту, — Чжуан закурил. — Такие вещи предопределены, тут ничего не поделаешь.
0 Комментарии