Отец был вне себя от злости — я даже не удосужился с ним попрощаться.
Когда пришло время садиться в самолёт, Чжуан буквально внёс меня на борт. Я был словно неживой.
Отец, нахмурившись, обратился к нему:
— Присматривай за ним.
Я знал, что не должен причинять ему слишком много боли, поэтому выдумал историю, чтобы его успокоить.
— Папа… Это из-за девушки. Она настояла, чтобы я вернулся в Лондон. Ей одиноко…
Отец слегка смягчился, хотя лицо оставалось строгим.
— Правда? — спросил он. — Почему ты раньше не сказал? Почему не привёз её с собой? Она китаянка или иностранка?
— Китаянка. Из приличной семьи. Немного капризная, потому не решился привезти.
Отец, похоже, успокоился.
— Изводит тебя, да? — он усмехнулся. — Женщины все такие. То ангел, то дьявол. А иначе было бы скучно. В следующий раз привози её. Я хочу с ней познакомиться.
— Хорошо, — тихо ответил я.
Мы с Чжуаном наконец поднялись на борт самолёта.
— Твой отец так тебя любит, — сказал Чжуан.
Все отцы одинаковы — мечтают, чтобы сын добился успеха, дал им внуков и продолжил род.
Я закрыл глаза.
— Сейчас он больше всего любит свою новую жену.
— Это вполне естественно.
Я начал пить. Никогда раньше не пил в самолёте, но в этот раз решил напиться как следует.
Чжуан не пытался меня остановить.
Путь был долгим. Я пил, пока не потерял всякий счёт времени, несколько раз вывернул желудок, казалось, вытошнил даже внутренности.
— Ха… ха… — я зажал ладонью грудь от боли. — Кажется, я умираю.
— Спокойно, ты не умрёшь, — холодно бросил Чжуан.
— Чжуан, почему другие, напившись, всего лишь пару раз икнут и уснут, а я мучаюсь, как в аду?
— Потому что «если небеса возлагают на человека великую миссию, они сначала изнуряют его тело и душу…» — он оставался таким же бесстрастным.
— Эх… — я привалился к нему.
Физическая боль хоть на время заглушала душевную.
— Всё кружится… — простонал я. — Как будто лечу в бездонную пропасть… Спаси меня… спаси…
Чжуан, полудержая, полутаща, выволок меня из самолёта. К счастью, мы заранее сообщили сёстрам о нашем приезде.
Старшая сестра бросилась навстречу:
— Что случилось, Чжэньчжун? Господин Чжуан, что с ним?
В её голосе звучала такая тревога, что мне стало ещё тяжелее.
— Старшая сестра… — прошептал я, срываясь на плач.
Чжуан резко остановил меня:
— Не двигайся! Бросишься к ней — она не удержит тебя.
Сестра внимательно посмотрела на меня:
— Он пьян?
— Да. Сначала приставал ко всем стюардессам, потом вывернул весь самолёт, вынудив персонал бегать вокруг него. Можно сказать, билеты он окупил сполна.
Я смотрел на сестру, но в какой-то момент её лицо начало меняться… Оно стало похоже на мамино.
— Мама… мама! — закричал я.
Меня втолкнули в машину.
Сестра с беспокойством спросила:
— С чего это он вдруг зовёт маму?
— В критический момент все вспоминают мать, — спокойно пояснил Чжуан. — На поле боя раненые, истекающие кровью, тоже внезапно начинают звать маму.
— Господин Чжуан! — сестра прикрыла рот ладонью, потрясённая его словами.
— Куда едем? — спросил он.
— Пока к нам, а потом найдём для вас с Чжэньчжунем квартиру. В Оксфорде…
Меня всё кружило и кружило, я словно падал в чёрную бездну, лёгкий, беспомощный, издавая невнятные звуки. Пытался сглотнуть ком в горле, но вскоре потерял сознание.
Я не умер от пьянства.
Может, от разбитого сердца.
Но нет — просто уснул.
Какая жалость.
Когда очнулся, лежал в гостевой комнате у сестры.
Гостевая комната была оформлена в нежно-розовых тонах, напоминая спальню маленькой девочки. Едва я открыл глаза, как увидел на потолке миниатюрную хрустальную люстру, мерцающую мягкими радужными отблесками.
Я вспомнил маму. И Мэйгуй. Боль накатила с новой силой — голова раскалывалась, сердце сжималось от тоски. От этого двойного мучения хотелось исчезнуть с лица земли.
Я громко позвал кого-нибудь.
Вошла младшая сестра:
— Очнулся? Чуть не довёл нас до инфаркта. Я приготовила тебе женьшеневый отвар.
— Давай, — сказал я. — Сойдёт и женьшень.
— А что бы ты хотел? — удивлённо приподняла брови сестра.
— Треть чаши отрезвляющего супа, треть — человеческого сердца, — ответил я.
0 Комментарии