Мама тяжело вздохнула:
— Чжэньчжун… Прости, что я не могу всегда быть рядом. Я бы хотела… но не могу.
Голос ее был таким же теплым, как прежде.
Я всхлипывал.
Как только вошел врач, мать медленно растаяла в воздухе. Доктор сделал укол и велел мне отдыхать. Но вместо этого я впал в горячку.
Мне привиделось, что Мэйгуй выходит замуж. Женихом был Чжуан Годун.
Отец и я ворвались на церемонию, чтобы увести ее, но она лишь презрительно фыркнула в ответ. Чжуан взглянул на меня и тяжело вздохнул, уголки его губ изогнулись в холодной улыбке.
Затем я оказался в мистическом мире, затянутом густыми облаками. В воздухе парил резной арочный вход.
Я громко звал:
— Мэйгуй!
Она вышла, но отец преградил ей путь.
— Чжэньчжун, что ты замыслил? — спросил он, в глазах полыхал гнев.
Он выхватил сверкающий золотом меч и поднял его над головой.
Я закричал:
— Отец! Отец! Я не смею! При жизни я сын семьи Ло, в смерти я останусь ее призраком!
Я больше всего на свете любил отца.
Очнулся я только через три дня.
Сестра с облегчением вздохнула, но тут же, недовольно скривившись, пробормотала:
— Тьфу! Всего-то 38.8 градусов, а ты уже начал метаться, кричать во сне, пугать всех, не давая нам спокойно спать! Пришлось по очереди дежурить у твоей кровати!
Я слабо улыбнулся.
— Что тебе снилось? — спросила она.
— Отец… Отец пытался убить меня мечом, — пробормотал я, все еще ощущая дрожь в теле.
— Вот тебе и результат твоих полуночных сеансов в китайском квартале! — фыркнула она. — Сколько раз говорила не смотреть эти боевики допоздна?
Мы с сестрами родились от одних родителей, но казалось, что у меня в голове что-то лишнее, а у них — чего-то не хватало.
Они жили просто и счастливо, их не терзали вопросы, от которых я сходил с ума.
Для них я был лишь человеком, который сам ищет себе проблемы.
Я отвернулся.
— Кстати, старшая сестра тоже здесь.
Я не ответил.
— С тобой что-то не так в последнее время. Я бы предпочла видеть тебя таким, как раньше — беззаботным и веселым.
В этот момент в комнату вошла старшая сестра и спросила:
— Что у тебя в руках?
— Отвар женьшеня, — ответила младшая.
— Я же говорила, что это бабкины суеверия! Молодому мужчине такие вещи не нужны. Пусть пьет нормальные лекарства, которые прописал врач. Если смешивать их с этим пойлом, он только хуже себя почувствует.
— Ты вообще хоть что-то понимаешь?!
Обе тут же сцепились в споре у моей постели.
Я не выдержал:
— Где Мэйгуй?
— Всю ночь просидела у тебя у кровати, — ответила старшая сестра. — Сейчас ушла спать.
Я промолчал.
— Выпей отвар, тебе нужно набраться сил, — сказала младшая.
Старшая раздраженно вспыхнула:
— И зачем ему силы? Он тебе что, атлет?
Щеки младшей сестры залились румянцем.
— Ты как была сварливой мегерой, так и осталась! Только и можешь нести бессмысленную чепуху! — крикнула она, схватив сестру за руку.
Они сцепились и, толкая друг друга, вышли из комнаты.
Я закрыл глаза.
Мужчина, у которого три-четыре жены, должно быть, просто мечтает поскорее отправиться в могилу.
Когда все стихло, я взял пиалу с отваром и задумчиво покрутил ее в руках.
Что мне теперь делать?
— Чжэньчжун…
Я поднял голову.
Передо мной стояла Мэйгуй.
— Из-за моей болезни тебе пришлось так повозиться, — безразлично произнес я.
— Твой «Фольксваген» окончательно развалился.
Я вздрогнул.
— Вот как…
— Ты водил его столько лет, наверное, уже привязался, — сказала она.
Да, эта машина была мне дорога.
Семь лет она сопровождала меня в весенние утра и осенние вечера. Только Мэйгуй могла понять мои чувства. Для сестер это был просто рухлядь, которую они давно хотели списать в утиль. Я же никогда не стремился к блестящим новеньким спорткарам.
— В ту ночь ты был на волосок от гибели, — добавила она.
— Да, я знаю, — кивнул я. — Все могло закончиться там, в воде.
Она промолчала.
— Ты все еще не хочешь возвращаться в Гонконг?
Она ничего не ответила, но я заметил, как осунулось ее лицо.
Я глубоко вздохнул.
— Я больше не вмешиваюсь в это дело, — произнес я. — Думай сама. Я собираюсь съехать.
— Куда? — ее голос звучал встревоженно.
0 Комментарии