История Розы — Часть 4. Прощай, роза. Глава 148

Ты поступила правильно, Мэйгуй.

— Но… — её голос стал мягким, словно вода. — Те прекрасные дни, что мы провели вместе… Эти воспоминания врезались мне в душу, десять лет — как один день. Я тосковала по нему, страдала в тишине. А теперь, когда оглядываюсь назад, всё это кажется мне страницами любовного романа — далёкого, прекрасного… но уже не имеющего ко мне отношения. Однако этот человек изменил половину моей жизни. И всё же… я теперь знаю, кого действительно люблю. Ло Дэцин. Только его. Не кого-то другого. Он не может потерять меня, как и я его. Мы будем вместе до старости.

Я был тронут. Искренность Мэйгуй вновь растревожила мою душу. Я почувствовал, как в уголках глаз защипало.

Какая же она… роковая женщина.

— А старина Чжуан? — спросил я.

— Не знаю.

— Ты не пыталась узнать? — мне стало не по себе.

Мэйгуй удивлённо взглянула на меня:

— А зачем? Раз он больше не имеет ко мне никакого отношения, почему меня должно волновать, что он чувствует? — она продолжила: — Он наверняка страдает. Но если я начну его утешать, это будет ложь. К чему весь этот фарс?

Я застыл. Только человек, преданный своим чувствам до конца, мог сказать такое.

Я радовался за отца. Ему досталась по-настоящему достойная жена. Но на войне, как говорится, не обойтись без жертв.

Бедный старина Чжуан…

— Где же он теперь? — у меня внутри всё сжималось от тревоги.

Мэйгуй уже не думала об этом. С улыбкой, без тени грусти, она последовала за отцом в Бермуды — нежиться под солнцем.

Я не мог её понять. Эту женщину. Эту страшную женщину.

А Чжуан?..

Я с отчаянием пересказал всю эту историю Сяо Ман и опустил всё, что невыгодно мне самому. О своих ошибках умолчал, ничего не сказал о собственной роли, сосредоточившись исключительно на чужих промахах.

— Ты только подумай, — возбуждённо говорил я. — Где теперь старина Чжуан? Не случилось ли с ним чего-то ужасного? Ты же знаешь его. Он не тот, кто просто так исчезнет, не оставив даже записки… Ты только представь…

Я не смог продолжить.

Сяо Ман молчала. Позже я понял: она просто не знала, что сказать. Пусть все потом жили счастливо, но чувство вины перед стариной Чжуаном так и не покинуло меня.

Старшая сестра с мужем вернулись в Англию, чтобы помогать отцу с бизнесом. А он сам теперь почти не расставался с Мэйгуй. Они были признанной парой, самой красивой в городе.

Сяо Ман постепенно выходила в свет. Она начала появляться на обложках журналов, блистать в брендовых нарядах, которые сидели на ней идеально. Молодые светские львицы даже не успели с ней сблизиться — её статус невесты господина Ло Дэцина отдалял её от них.

Мы с ней оставались в состоянии затянувшейся помолвки. Сейчас это было в моде — никаких спешных свадеб, никаких обязательств. Всё казалось идеальным.

Но, чёрт возьми, я не мог перестать думать о старине Чжуане.

Он словно растворился в воздухе.

Прошло много времени, прежде чем я получил от него весточку.

Письмо пришло из Сурабаи, Индонезия.

Сяо Ман, передавая мне конверт, удивлённо спросила:

— Ты с каких пор знаешь людей из племени охотников за головами?

Я сложил губы трубочкой и изобразил, как стреляю ядовитой стрелой:

— Фу! Фу!

Но и сам был заинтригован.

Я вскрыл конверт. Почерк был знакомым.

Старина Чжуан.

Я вскрикнул от неожиданности.

В письме было написано:

Чжэньчжун, если в этом мире есть хоть один человек, который ещё помнит обо мне, то это, должно быть, ты.

Ты, наверное, думаешь, что я давно покончил с собой, но это не так. Кажется, единственный по-настоящему мудрый и мужественный среди нас — это Тянь Чжан.

Сейчас я живу в Сурабае. Дни напролёт болтаюсь по улицам, зарабатываю на жизнь тем, что провожу экскурсии для моряков, подрабатываю для иностранных новостных агентств. Этого хватает, чтобы не умереть с голоду.

Иногда я вспоминаю тебя, Чжэньчжун, и меня охватывает странное чувство.

Я дважды потерял Мэйгуй. Наверное, мне даже повезло.

С тех пор я не вижу смысла в упорстве и борьбе. Ради женщины, которую я любил, я больше не могу быть нормальным человеком. Но не переживай — я буду жить, пока не состарюсь и не умру.

Говорят, что когда начинаешь катиться вниз, скорость только увеличивается. Мне уже сорок два. Скоро.

Годун.

Я ударил кулаком по столу и тихо повторил:

— Старина Чжуан… старина Чжуан…

Любовь переменчива, непредсказуема.

Она может быть течением, несущим корабль вперёд, а может стать волной, переворачивающей его.

Но скажите, кто же добровольно согласится прозябать в стоячей воде, в пруду без волн, без течения, без жизни?

꧁ ⸻ Конец ⸻ ꧂

 

Вернуться к оглавлению