Легенда о женщине-генерале — Глава 100. Личность женщины (часть 1)

Это было необычное лицо, которое Дин И никогда раньше не видел. На нём не было ни следа маскировки.

Перед тем как они приехали в поместье, Сунь Юань Баожэнь упомянул, что Сяо Цзюэ сопровождал его племянник — молодой господин из особняка высшего чиновника, известный как «бесполезный молодой господин» из столицы Шуоцзин. Это было лишь случайное замечание без каких-либо подробностей, и никто из них не ожидал, что этот, казалось бы, безобидный молодой человек нарушит их планы.

Дин И был уверен, что это не мог быть настоящий Чэн Лису. Молодой господин, выросший в роскоши столицы Шуоцзин, никогда бы не обладал такими свирепыми глазами.

Кем же он был? Одним из подчинённых Сяо Цзюэ? Но почему этот подчинённый смотрел на него такими глазами? Как будто у него была старая обида.

Посмотрев на юношу перед собой, Дин И спросил:

— Вы здесь ради шутки?

Хэ Янь слегка улыбнулась в ответ:

— Вы боитесь?

Улыбка Дин И слегка угасла. "Твое упрямство мне совсем не нравится," — произнес он, и в тот же миг кинжал в его рукаве, словно по волшебству, удлинился на несколько дюймов, стремительно метясь к Хэ Яню.

Она резко развернулась и прыгнула.

Две фигуры вступили в схватку, и их тени, отбрасываемые на окна, создавали жуткие силуэты. Если бы кто-то из слуг поместья Сунь проходил мимо в этот момент, он, несомненно, поверил бы в истории о привидениях.

Хэ Янь была слегка ошеломлена.

Когда она попалась на уловки Хэ Жофэя, именно этот человек, доставивший суп с ядом, сыграл с ней злую шутку. Она всегда считала, что Дин И был всего лишь слугой Хэ Жофэя. Позже, встретившись с Юань Баожэнем, она узнала, что этот человек был довольно опытным, но только в прямом бою она поняла, что Дин И оказывается еще более грозным противником, чем она себе представляла.

Его боевые навыки значительно превосходили способности Инъюэ, лидера убийц, которые напали на него. Он был не только искусен, но и невероятно осторожен и консервативен, никогда не нанося удар, пока не будет абсолютно уверен в своих силах.

Даже во время убийства на ночном банкете он оставался в тени, отказываясь действовать без крайней необходимости. То же самое касалось и ароматизированного саше — он собирался нанести удар только тогда, когда Сяо Цзюэ ослабнет от яда, что гарантировало бы смертельный исход.

Сегодня Дин И подстроил ловушку для Хэ Яня, полагая, что каким бы талантливым ни был шестнадцатилетний юноша, он не может быть по-настоящему опасен.

Этот человек был одновременно высокомерен и осторожен — высокомерен в своих навыках и умениях, но осторожен в стремлении к абсолютной уверенности в своих действиях.

Его нельзя было недооценивать.

Дин И был потрясен.

Он никогда не сталкивался с таким противником.

Он слышал, что командир Правой армии Сяо Цзюэ является непревзойденным как в гражданских, так и в боевых искусствах. Он страстно желал сразиться с ним, но Хэ Жофэй неоднократно предупреждал его об опасности прямого столкновения с Сяо Цзюэ, заставляя действовать из тени, ожидая подходящего момента.

Дин И никогда бы не смог принять честный бой, подобно крысе, скрывающейся в сточных канавах, способной нанести удар только из темноты. Обладать таким боевым мастерством, но не иметь возможности продемонстрировать его открыто, было все равно что носить парчу ночью.

Дин И не мог избавиться от чувства сожаления и разочарования.

Этот загадочный юноша вызывал в нем желание сразиться. Он хотел победить его с честью, а затем использовать в своих интригах против Сяо Цзюэ — это действительно продемонстрировало бы его способности. Но после этого короткого разговора он понял, что был слишком самонадеян.

Навыки этого юноши оказались неожиданно впечатляющими.

Кинжал пронесся мимо головы Хэ Янь, и Дин И ударил её ладонью по левому плечу, заставив отступить на несколько шагов. При этом он опрокинул статуэтку Будды, стоявшую на столе.

— Это неуважение к Будде, — сказала Хэ Янь. — Ты не боишься, что бодхисаттва придёт за тобой ночью?

Дин И внимательно посмотрел на неё, удивляясь, как юноша всё ещё может нормально говорить после удара ладонью. Он усмехнулся:

— Ты знаешь, что каждый Будда здесь представляет умершего человека? Ты скоро присоединишься к ним.

Хэ Янь, коснувшись своего плеча, с выражением ужаса на лице произнесла:

— Не рассказывай истории о привидениях на ночь глядя! — В этот момент ее кинжал стремительно устремился к Дин И, готовый нанести решительный удар.

Дин И ловко увернулся, но лезвие кинжала задело его шляпу, сбив ее на землю.

Хэ Янь, не сдержав вздох, вспомнила, что ушла без оружия. Этот кинжал, который раньше использовался для разделки оленины на ночном банкете в поместье Сунь, теперь казался ей непрактичным и излишне вычурным.

Пока она размышляла, Дин И снова атаковал. Хэ Янь удалось уклониться от его клинка, но она ощутила удар ладонью по спине и почувствовала вкус крови на своем горле.

Хотя Дин И и владел кинжалом, он предпочитал рукопашный бой. Только тот, кто был полностью уверен в своих силах, мог сражаться таким образом.

— Ты выдержал два моих удара ладонью и все еще стоишь, — глаза Дин И блеснули. — Ты первая.

Хэ Янь, сглотнув подступившую к горлу кровь, с улыбкой произнесла:

— И ты первый, кто дважды ударил меня и остался жив, — произнесла она с усмешкой.

— Острый на язык, — заметил Дин И, вновь атакуя.

Она быстро развернулась и бросилась к окну.

Это было тело юной леди, и оно всё ещё казалось слишком хрупким. Возможно, так было задумано небесами — в мире нет абсолютной справедливости. Хотя разум женщин, возможно, и сложнее, чем у мужчин, их телам суждено быть слабее. Хотя в прошлой жизни она была свирепой и воинственной, сейчас она была всего лишь шестнадцатилетней девушкой, которая никогда не занималась боевыми искусствами до этой весны.

Её внутренняя сила не могла сравниться с мощью Дин И.

— Уже пытаешься сбежать? — Дин И громко рассмеялся, схватил Хэ Янь за воротник и резко дернул назад. Она упала на статую Будды, и пепел от благовоний разлетелся в воздухе.

— Никто не приходит сюда ночью, — улыбнулся Дин И. — Никто не осмеливается. Здесь можно ожидать только смерти.

Хэ Янь встала, пнула статую Будды перед собой и улыбнулась:

— Я всё равно уже мертв.

Её небрежное движение показалось Дин И до странности знакомым, и он остановился как вкопанный.

 

Вернуться к оглавлению