В этом безлюдном внутреннем дворе, среди буйно разросшейся растительности, под толщей земли покоились бесчисленные останки.
Сун Таотао, охваченная ужасом и гневом, не в силах более взирать на это зрелище, отвернулась.
Когда последний труп был извлечён, во всём дворе не осталось ни единого клочка земли, куда можно было бы ступить. Даже воины в алых доспехах префектуры Ся Лин, привыкшие к сценам жестоких расправ, не могли сдержать дрожи, пробирающей их до глубины души.
— Это... это... — Юань Баожэнь не находил слов.
— Что хочет сказать цензор Юань? — медленно произнёс Сяо Цзюэ.
— Или цензор всё ещё полагает, что это недоразумение?
— Как это может быть недоразумением? — вмешалась Хэ Янь, прежде чем Юань Баожэнь успел ответить.
— И это резиденция губернатора Суня. Если бы кто-то тайно закапывал здесь женские трупы без ведома губернатора, то одно или два тела ещё можно было бы объяснить. Но когда речь заходит о десятках или даже сотнях трупов, становится удивительным, как убийцы смогли так легко проникнуть внутрь. Быть может, ворота резиденции Суня сделаны из бумаги, а все охранники и слуги — глухи и слепы?
Сунь Сянфу покрылся холодным потом. Он понятия не имел, как Сяо Цзюэ узнал, что находится под землёй. Сжав на мгновение зубы, он возразил:
— Это были всего лишь слуги, совершившие правонарушения, которые были забиты до смерти, прежде чем их похоронили здесь… Это… обычное дело в богатых семьях.
Хэ Янь холодно рассмеялась в ответ:
— Я тоже из богатой семьи, но мы не одобряем таких жестоких поступков. Если это были слуги, совершившие проступки, то, пожалуйста, предоставьте нам их контракты, в которых чётко указано, какие именно преступления стали причиной их смерти. Более того, все эти тела принадлежат женщинам… Губернатор Сунь, все они были вашими служанками? Как чиновник седьмого ранга, который имел более сотни служанок и убивал их по своему усмотрению, вы, кажется, считаете себя более могущественным, чем Его величество!
При этих словах Сунь Сянфу немедленно пал на колени и низко поклонился, громко восклицая:
— Нет! Нет! Со мной поступили несправедливо! Со мной поступили несправедливо! — Он продолжал повторять эти несколько фраз, но не мог точно объяснить, как с ним поступили. Было очевидно, что его позиция уже утрачена.
Гнев Хэ Янь всё ещё бушевал в её душе, и она не могла оторвать взгляда от человека, стоявшего перед ней. Когда прошлой ночью она повздорила с Дин И, он заявил, что каждая статуя Будды в этом зале представляет собой безжизненное тело. Она сочла это попыткой запугать её, но теперь стало ясно, что это правда. Как нелепо!
Отец Сунь Сянфу и его сын Сунь Лин совершили множество ужасных деяний в провинции Лян, похищая женщин. Если женщины проявляли малейшее неповиновение или даже просто надоедали им, они без колебаний лишали их жизни. Те, кого похоронили на заднем дворе резиденции Сунь, считались счастливчиками — их тела остались нетронутыми. Кто знает, сколько ещё несчастных душ было брошено в братские могилы, а их тела стали добычей волков, не оставив даже следов.
Какое высокомерие, какая бесчеловечность!
Сун Таотао ощутила, как в её сердце поселяется леденящий холод. Если бы не встреча с Хэ Янем в ту роковую ночь, она могла бы разделить участь этих женщин, превратившись в горсть земли, гниющей в этом мрачном подземелье, и её бы уже никогда не нашли.
Глаза её наполнились слезами, и она с ненавистью воскликнула:
— Это слишком жестоко! Мы должны отомстить за этих несчастных женщин!
Внезапно она почувствовала, как кто-то мягко коснулся её руки. Обернувшись, она увидела, что Хэ Янь многозначительно смотрит на неё, указывая на Юань Баожэня.
Сун Таотао мгновенно поняла, что она имеет в виду, и, повернувшись к Юань Баожэню, произнесла:
— Дядя Юань, я перенесла здесь множество страданий, и вы — единственный, кому я могу довериться. Вы должны помочь мне добиться справедливости!
Отец Сун Таотао был начальником Юань Баожэня, и Юань Баожэнь гордился своей близостью к семье Сун. Разумеется, он не мог оставить без внимания слова Сун Таотао и, вытерев пот со лба, с улыбкой ответил:
— Конечно, я помогу.
— Командир, — произнёс один из воинов в алых доспехах, — этот покойник отличается от прочих.
Он присел на корточки и, взяв в руки тряпицу, принялся стирать грязь с лица лежащего на земле человека, открывая его черты. Среди множества женских тел этот был единственным мужским. Выражение лица покойника говорило о том, что он умер недавно, а в его глазах застыл ужас.
— Тсс, — произнёс Сяо Цзюэ, остановившись и пристально вглядываясь в покойника. — Похоже, мы нашли стража цензора Юаня.
Извлечённое из земли тело оказалось телом Дин И, которого Юань Баожэнь тщетно разыскивал с самого утра.
Хэ Янь, услышав это известие, была поражена. После того как она убила Дин И прошлой ночью, у неё не хватило сил позаботиться о его теле, и она просто скрылась. О его смерти она рассказала Сяо Цзюэ лишь после того, как он узнал, кто она.
Вероятно, именно Сяо Цзюэ велел кому-то вытащить тело Дин И для погребения, и теперь он выкапывает его на глазах у Юань Баожэня. В этот момент Хэ Янь почувствовала искреннее сострадание к Юань Баожэню.
Губы Юань Баожэня задрожали, и он долго не мог произнести ни слова.
Сяо Цзюэ, глядя на него с насмешливой улыбкой, произнёс:
— Цензор Юань, неужели вам не жаль вашего несправедливо погибшего стража?
— Вы говорите неправду! — воскликнул Сунь Лин, пытаясь подняться, но его тут же сбили с ног стоявшие рядом солдаты в доспехах. Отчаянно сопротивляясь, он громко закричал.
— Я не убивал его! Это клевета! Мне неведомо, каким образом он здесь очутился, но я не имею отношения к его кончине…
Его надтреснутый голос прозвучал особенно пронзительно в тишине двора. Сяо Цзюэ насупил брови и холодно распорядился:
— Заткните им рты.
Солдаты незамедлительно исполнили приказ, заткнув рты Сунь Лину и Сунь Сянфу тряпками. Теперь они могли издавать лишь приглушённые недовольные звуки.
— Цензор Юань, — Сяо Цзюэ с лёгкой усмешкой взглянул на него, — какие меры вы намерены предпринять?
Юань Баожэнь был полон ярости, ясно осознавая, что Дин И не мог быть убит людьми Сунь Сянфу. Человек, стоявший перед ним, был в курсе произошедшего, но не имел возможности опровергнуть его слова. Он смог лишь выдавить несколько слов сквозь стиснутые зубы:
— Прошу вас дать мне совет, командир.
— Отец и сын Сунь Сянфу, — начал он, — преступили все мыслимые границы дозволенного, злоупотребляя своей властью. Они присваивали средства, вымогали деньги у простых граждан и охотились на своих подданных.Они похищали добродетельных женщин и лишали их жизни в большом количестве. Как императорский цензор, ответственный за расследование преступлений должностных лиц, я не проявлю снисхождения к таким отъявленным преступникам.Я уже сообщил губернатору префектуры Ся Лин об этом деле и вместе с цензором Юанем представлю доклад Его Величеству.Что касается вас, цензор Юань, — его взгляд с едва уловимой насмешкой остановился на Юань Баожэне, — то независимо от того, будете ли вы подавать открытый меморандум или объявлять тайный импичмент, я не буду вмешиваться в это дело.
Юань Баожэнь едва не поперхнулся от услышанного.
){kind=link}
0 Комментарии