Двадцать три неопознанных женских тела были наконец преданы земле на склоне горы Ю Фэнь, что за пределами города Лянчжоу, как и предсказывал Сяо Цзюэ. С вершины горы долина, окутанная облаками и туманом, казалась небесным царством.
Гробы были изготовлены из самых качественных материалов, купленных за серебро из сокровищницы семьи Сунь. За долгие годы семья Сунь накопила огромное состояние и даже создала специальное хранилище в своём особняке для хранения золота, серебра и других драгоценных сокровищ.
Поскольку личности и происхождение этих двадцати трёх человек были неизвестны, на их надгробиях не было никаких надписей. Двадцать безымянных надгробий символизировали вечный покой двадцати трёх молодых женщин. Если бы они были в сознании после смерти, они могли бы наблюдать, как собираются и рассеиваются облака в этом месте. А если бы они возродились, как говорил Сяо Цзюэ, они могли бы свободно парить на ветру, пролетая над озёрами и горами.
Хэ Янь и Сун Таотао стояли в отдалении, наблюдая за происходящим, в то время как Чжи Ву пристально следил за тем, как люди предают огню бумажные деньги. Сяо Цзюэ не явился на церемонию прощания.
Многие из тех, кто сжигал деньги, были родственниками пропавших женщин, которые прибыли сюда в поисках своих близких, но не смогли их найти. Среди девушек, убитых Сунь Лином, многие погибли от клыков волков и собак в диких местах, где находились братские могилы.
Пожилая женщина с седыми волосами, едва способная передвигаться, сжигала бумажные деньги в металлическом тазу. Её внук нёс её на руках по горной тропе. Её внучка была похищена Сунь Лином четыре года назад, и с тех пор о ней не было никаких известий. Даже среди тел, обнаруженных на территории особняка Сунь Лина, не было никаких следов её внучки.
С дрожью в голосе пожилая женщина произнесла:
— Я сжигаю эти деньги в память об этих девочках. Возможно, когда души добрых людей увидят Да Гэ, они тоже сожгут бумажные деньги в её память... Покойтесь с миром, юные леди...
Сун Таотао, утирая слёзы носовым платком, произнесла:
— Быть женщиной — это тяжкое бремя. Если бы мне пришлось переродиться в следующей жизни, я бы не хотела быть женщиной.
Хэ Янь, глядя на летящие в небе бумажные деньги, заметила:
— Это не связано с тем, что вы женщина или мужчина. Если вас не устраивает ваша судьба, вы всегда можете выбрать другой путь. Но… — она перевела взгляд на пустые надгробия, — у них не было выбора. Это слишком жестоко.
Сун Таотао посмотрела на неё и произнесла:
— Ты сильно отличаешься от обычных мужчин.
— Чем же? — спросила Хэ Янь.
— Если бы это были обычные мужчины, они, вероятно, сказали бы: «Что плохого в том, чтобы быть женщиной? Вам просто нужно красиво одеваться и сидеть дома. Когда вам холодно, кто-то добавляет одежду, когда вы выходите на улицу, кто-то обслуживает вас. Вам не нужно драться на улице. Как вы можете не понимать, что вам повезло?» — она изобразила грубый мужской голос, а затем с презрением продолжила:
— Разве это хорошо — быть домашним животным? Они держат птиц в клетках и ждут, что те будут их хвалить. Мне кажется, у них есть проблемы.
Хэ Янь засмеялась:
— Вы тоже сильно отличаетесь от обычных женщин.
— Я другая, — ответила Сун Таотао, — и я всё ещё не знаю твоего имени. Ты не Чэн Лису, ты подчинённый второго господина Сяо, верно?
— Я Хэ Янь, — сказала собеседница. — «Хэ» означает «хворост», а «Янь» — «мирные времена».
— Так значит, ты брат Хэ, — сказала Сун Таотао. — Можешь называть меня Таотао.
— Это... — Хэ Янь на мгновение растерялась, не зная, как отреагировать. Хотя обе они были женщинами, их отношения были скрыты от посторонних глаз, и столь интимное обращение могло вызвать недоумение.
— Тогда решено, — сказала Сун Таотао. — Я уже договорилась со вторым господином Сяо о том, что временно отправлюсь с вами в гарнизон Лянчжоу. Когда прибудут люди второго господина Сяо, они доставят меня обратно в Шуоцзин. Так что в ближайшие дни я, возможно, буду жить у вас постоянно.
Сун Таотао улыбнулась, прищурив глаза.
— Я никогда раньше не была в гарнизоне, — добавила она с улыбкой, снова становясь весёлой и непринуждённой в разговоре.
— Госпожа Сун, — Чжи Ву, посмотрев вдаль, — уже поздно. Позвольте этому подчинённому проводить вас вниз с горы.
— Идём, — произнесла Хэ Янь, следуя за ним.
Когда они спускались с горы, позади них на ступенях склона Ю Фэнь в траве виднелись гроздья белых хризантем. Лёгкий ветерок заставлял цветы слегка покачиваться, словно изящные юные леди, прощающиеся с ними.
Вскоре они скрылись из виду.
По возвращении в гостиницу, где они остановились, Сун Таотао незамедлительно устремилась в свою комнату, дабы совершить омовение. День был весьма насыщен событиями, и на неё осел пепел от бумаги, которую она сжигала в знак почтения. Ей требовалось избавиться от этого загрязнения.
Поскольку особняк Сунь был опечатан, они, разумеется, не могли рассчитывать на длительное пребывание там. Они вернулись в свою прежнюю гостиницу, где хозяин, осведомлённый о личности Сяо Цзюэ и осознавая, что отец и сын Сунь оказались в плену, не осмеливался проявлять небрежность. Будучи обычно простым деловым человеком, теперь он вёл себя как слуга, проявляя особую заботу о Хэ Яне и остальных.
Хэ Янь произнесла:
— Не стоит тревожиться, я сам справлюсь, — и, взяв тряпку, решительно направилась в комнату.
Войдя внутрь, она обнаружила Фэй Ню, который как раз собирал свои вещи. Её появление вызвало у него удивление. Хэ Янь поинтересовалась:
— Брат Фэй Ню, что ты делаешь?
Фэй Ню, сохраняя невозмутимость, ответил:
— Я буду жить в одной комнате с Чжи Ву.
Прежде, в особняке Сунь, они втроём делили одно помещение: Сяо Цзюэ занимал внутреннюю комнату, а Фэй Ню и Хэ Янь — внешнюю, и это не вызывало никаких затруднений. Хэ Янь, как бы невзначай, заметила:
— Переезды туда-сюда — это определённо проблема.
Фэй Ню застыл на месте, с недоверием глядя на неё:
— Ты женщина, как ты можешь жить со мной в одной комнате?
Хэ Янь ответила:
— Тебе не следует так сильно беспокоиться и придавать этому большое значение.
Фэй Ню ничего не ответил, быстро собрал свои вещи, словно она была каким-то страшным чудовищем, и поспешил уйти.
){kind=link}
0 Комментарии