Ранее, когда Хэ Янь не была выбрана в качестве участника Авангардного лагеря, она была в ярости на Сяо Цзюэ. Когда Хэ Янь в этот раз отправилась в город Лянчжоу вместе с Сяо Цзюэ, Хон Шань и другие опасались, что она может поссориться с ним на полпути.
— Всё в порядке, — неопределённо ответила Хэ Янь.
Ван Ба усмехнулся и произнес со злорадством:
— Судя по выражению его лица, не всё прошло гладко. Если бы всё было хорошо, как он мог вернуться с пустыми руками, без какой—либо награды?
В этот момент в дверях появился Чэн Лису, волоча за собой три большие коробки с багажом. Он спросил Хэ Яня:
— Брат А—Хэ, могу я войти?
— Входи.
Как только Чэн Лису переступил порог, он был поражён переполненностью комнаты и произнёс:
— Здесь так оживлённо? Не будет ли здесь шумно ночью, когда мы будем спать?
Глаза Сяо Май расширились:
— Что вы имеете в виду?
Хэ Янь улыбнулась и медленно произнесла:
— Во время этой поездки в город Лянчжоу я совершил большое достижение. Командир был очень впечатлён и решил, что я должен поменяться комнатами с молодым господином Чэном. Молодой господин Чэн останется здесь, а я, в качестве награды, буду жить рядом с командиром.
Все были в недоумении.
— Этот парень говорит правду? — спросил Ван Ба у Чэн Лису.
— Это правда, — подтвердил Чэн Лису, сложив ладони рупором в сторону остальных. — С этого момента я буду под вашим попечением, старшие братья.
В комнате царило возбуждение, и все с нетерпением засыпали Хэ Янь вопросами:
— Каких успехов ты достиг? Что важного ты там сделал?
— Неужели тебе просто сменили комнату и не дали никаких других наград? Даже не перевели в авангардный лагерь?
— Хе Янь, тебя повысят? Если да, то сможешь ли ты помочь своим братьям?
Пока Хэ Янь находилась в окружении своих соратников, Шэнь Хан, с другой стороны, только что узнал обо всем, что произошло во время поездки Сяо Цзюэ в город Лянчжоу.
— Сунь Сянфу правил в провинции Лян уже восемь лет, оставляя людей в нищете, — вздохнул Шэнь Хан. — Что посеешь, то и пожнёшь. Он заслужил такой конец.
Шэнь Хан прожил в провинции Лян несколько лет и был наслышан о многочисленных нарушениях Сунь Сянфу и его сына. Однако, не будучи чиновником цензората и не обладая обширными связями Сяо Цзюэ, он мог лишь молча терпеть. Теперь же, когда Сяо Цзюэ полностью уничтожил отца и сына Сунь и заставил Юань Баожэня страдать, не имея возможности подать жалобу, это было по—настоящему приятно.
— Командир, во время этой поездки в Лянчжоу вы узнали о прошлом Хэ Яня? – после некоторого колебания спросил Шэнь Хан. Он не мог до конца понять, какие отношения связывают Хэ Яня и Сяо Цзюэ в данный момент.
Если бы всё было хорошо, Сяо Цзюэ всё ещё охранял бы Хэ Яня. Однако недавно он получил приказ от Чэн Лису, согласно которому Хэ Янь должен был отныне жить в комнате Чэн Лису.
Разве это не было рядом с Сяо Цзюэ? Как мог кто—то, кто не был близок, дойти до такого?
Возможно, они возродили свои прежние чувства? Но, судя по поведению Сяо Цзюэ, это было не так. Шэнь Хан был холост уже много лет и не разбирался в сердечных делах. Однако он слышал о том, что любовь трудно разорвать – возможно, именно такая ситуация имела место?
— Более или менее, – ответил Сяо Цзюэ. Если подумать, информация о семье, которую Хэ Янь внесла в военный реестр, не была ложной — у неё был отец, который был капитаном стражи, а также братья и сёстры того же возраста. Но вот в то, что молодой человек оказался женщиной, было трудно поверить.
— Он... он теперь один из нас? — осторожно спросил Шэнь Хан.
— Пока что мы можем относиться к нему как к одному из нас, — Сяо Цзюэ опустил глаза, — однако нет необходимости рассказывать ему всё.
Шэнь Хан примерно понял и сказал: — Я понимаю, господин.
— У меня есть для тебя кое—какое задание, — произнёс Сяо Цзюэ.
…
Когда Хэ Янь, завершив диалог со своими братьями, возвратилась в помещение, за окнами уже сгущались сумерки.
Сяо Цзюэ предпочитал тишину, поэтому в его гостиной царило безмолвие. Войдя в комнату, Хэ Янь ощутила трепет. После пребывания в казарме, где она делила кров с более чем десятком людей, это казалось ей чем—то нереальным.
Молодой господин Чэн, проявляя внимание к мелочам, не забыл перед уходом зажечь благовония. Их лёгкий аромат наполнил комнату, и Хэ Янь мгновенно почувствовала умиротворение. Она прилегла на ложе, чтобы оценить его удобство. Это было подобно тому, как если бы она легла на хлопковое облако — её мгновенно охватила дремота. Хэ Янь подумала, что это поистине роскошная жизнь. Неудивительно, что на таком ложе можно проспать до позднего утра.
Её взгляд остановился на смежной двери.
С другой стороны двери висела жемчужная занавесь, за которой скрывалась дверь, ведущая в покои Сяо Цзюэ. Вероятно, он держал её закрытой, чтобы иметь возможность следить за ежедневными занятиями Чэн Лису. Однако сейчас дверь была заперта.
Хэ Янь осторожно попыталась открыть её, но дверь не поддалась. Не желая отступать, она надавила сильнее, но дверь оставалась неприступной.
Сяо Цзюэ запер дверь изнутри.
Хэ Янь подумала, что при такой строгости защиты можно было бы предположить, что он — женщина, а она — цветочный вор, крадущаяся по покоям женщин. Второй господин Сяо действительно не терпел, когда ему в глаза попадала пылинка, но были ли такие меры предосторожности действительно необходимыми?
Мысли второго господина Сяо оставались непостижимыми.
В центре комнаты возвышалась внушительных размеров деревянная ванна, наполненная горячей водой. Хэ Янь приблизилась и, коснувшись воды пальцем, убедилась в её идеальной температуре. По—видимому, это дело рук Шэнь Хана, который позаботился о приготовлении ванны, ведь они провели целый день в дороге и оба нуждались в хорошем купании. По крайней мере, ей не придётся плескаться в холодной воде реки Пяти Оленей.
Хэ Янь была вполне удовлетворена и уже намеревалась снять с себя одежду, как вдруг что—то припомнила и обратила свой взор на смежную дверь.
Она едва не забыла об этой двери.
Смежная дверь была заперта с обеих сторон. И если бы кто—то запер свою сторону, то открыть её с другой стороны было бы невозможно, если только обе стороны не были бы отперты одновременно. Сяо Цзюэ уже запер свою сторону, и Хэ Янь решила последовать его примеру. Иначе, если бы у Сяо Цзюэ появилось странное желание заглянуть, пока она купается, разве он не увидел бы всё это?
Хотя, вероятно, второй господин Сяо просто почувствовал бы, что его благородные глаза были осквернены, и в гневе удалился бы.
Хэ Янь тщательно заперла дверь в соседнюю комнату, прежде чем приступить к совершению своего омовения и переодеванию. Завершив процедуру, она извлекла из помещения наполненную водой лохань, дабы освободить её от содержимого. Наконец, возвратившись в комнату, она опустилась на ложе.
Шэнь Му Сюэ заблаговременно подготовила лекарственные снадобья и перевязочные материалы, аккуратно разложив их на небольшом столике у ложа. После недавнего инцидента, сопровождавшегося фразой «чистым, как лёд и нефрит, только для его невесты», она даже не предприняла попытки предложить свою помощь в наложении лекарственных средств.
Хэ Янь обратила свой взор к зеркалу, развернула бинты, поместила лекарственные средства обратно и уже намеревалась приступить к их наложению, как вдруг её внимание привлекла небольшая круглая коробочка нефритового оттенка, расположенная неподалёку.
Крохотная шкатулка, не более ладони, поначалу не привлекла внимания Хэ Янь. Однако, взяв её в руки, она обнаружила надпись: «Удаление шрамов и регенерация кожи». Это поразило её, но спустя мгновение она улыбнулась и покачала головой.
){kind=link}
0 Комментарии