Когда улеглось волнение, толпа постепенно начала расходиться. Среди тех, кто остался, были, конечно же, Хон Шань и остальные. Ван Ба скрестил руки на груди, глядя на Хэ Янь, явно не одобряя ее поведение:
— Ты вернулся всего минуту назад, а уже строишь из себя невесть что. Даже павлины не так показушничают, как ты.
— Ну, сначала мне нужно было покрасоваться, — ответила она, быстро спрыгивая с перил. — Давно не виделись, друзья.
После пребывания в лагере Авангарда ежедневные тренировки были гораздо более строгими, чем в обычных лагерях. Ши Ту, Цзян Цяо, Ван Ба и Хуан Сюн выглядели немного более утомленными и истощенными, чем раньше. Однако их настроение, казалось, было лучше, чем когда—либо. Цзян Цяо спросил:
— Кто бы мог подумать, что ты добьешься такой победы в Цзи Яне? Хэ Янь, ты — нечто особенное.
— Я не выиграл его, — скромно возразила Хэ Янь. — Это было благодаря превосходному руководству командира.
— Итак, теперь, когда ты добился успеха, можешь ли ты получить повышение? — Хуан Сюн, как всегда, был практичен в своих суждениях.
— Я не уверен насчёт повышения, но командующий обещал, что я смогу присоединиться к Южной армии, — произнесла Хэ Янь с улыбкой. — Уже одно это меня очень радует.
— Правда? — воскликнул Хон Шань с волнением. — Хэ Янь, твоё желание наконец—то сбылось!
Пока все радовались и поздравляли друг друга, Ши Ту, сохраняя спокойствие, задал вопрос Хэ Янь:
— Брат Хэ, почему люди Вутуо внезапно напали на Цзи Янь? Они раньше были в Лянчжоу?
Улыбка Хэ Янь постепенно угасла, и её лицо стало серьёзным. После долгой паузы она произнесла:
— Великая Вэй... возможно, будет воевать.
Теперь, когда силы Вутуо сделали свой первый шаг, они не собирались легко отступать. Все эти годы бездействия были лишь подготовкой к этому моменту.
Все замолчали. Война не была поводом для радости ни для простых людей Великой Вэй, ни для кого—либо ещё.
В тускло освещённой комнате молодой человек за письменным столом всё ещё был погружён в чтение свитка. Перед ним возвышались горы военных реестров, и казалось, что дела гарнизона Лянчжоу никогда не закончатся.
В дверь тихонько постучали.
Не поднимая глаз, Сяо Цзюэ произнёс: — Входи.
Это была Шэнь Му Сюэ, которая принесла корзину с едой. Она осторожно вошла и поставила её на маленький столик рядом с ним, тихо сказав:
— Командир, вы так долго читали, пожалуйста, съешьте что—нибудь.
Сяо Цзюэ лишь кивнул, но не сделал ни малейшего движения, чтобы встать. Шэнь Му Сюэ тихо вздохнула.
Когда Сяо Цзюэ вернулся, она допоздна работала в медицинском центре. В период перехода от весны к лету солдаты гарнизона были особенно подвержены болезням, связанным с перепадами температур. Готовя лекарство, она услышала о возвращении Сяо Цзюэ. Хотя ей и хотелось увидеть его, сначала она должна была закончить свою работу.
Более того, обратный путь из Цзи Янь был особенно долгим, и она подумала, что Сяо Цзюэ должен отдохнуть. Но он всё ещё был здесь, до поздней ночи просматривая документы.
Но такова была натура Сяо Цзюэ — такой, какой она его помнила, когда впервые по—настоящему узнала его, и он никогда не менялся.
— На полу разложены местные продукты из Цзи Янь, возьми немного с собой, — сказал Сяо Цзюэ, не отрываясь от документов. — Комната слишком переполнена.
Шэнь Му Сюэ кивнула, поставила корзину с продуктами и принялась разбирать пакеты на полу. Действительно, там было много свертков и деревянных коробок с тканями, выпечкой и сухофруктами, которыми славился Цзи Янь. В гарнизоне Лянчжоу таких угощений обычно не было, и солдаты были бы рады включить их в свой ежедневный рацион.
Сверху лежала изящная круглая деревянная шкатулка, покрытая лаком и украшенная тонкой резьбой, изображающей сцены из Фестиваля бога воды в Цзи Яне. Открыв её, я обнаружила мазь, от которой исходил лёгкий цветочный аромат.
Коробочка была не слишком дорогой, но изящной и красивой, как те, что обычно нравятся молодым женщинам. В гарнизоне Лянчжоу такие коробочки с мазями не производили особого впечатления, в отличие от Цзи Яна. Мазь предназначалась для рук и могла бы пригодиться тем, кто работает с водой или травами и страдает от трещин и сухости на коже. Хотя Шэнь Му Сюэ и сама прекрасно заботилась о своей коже, у нее было много своих мазей, она была в восторге от этой.
Она взяла коробочку, подержала её в руках и взглянула на Сяо Цзюэ. Немного смутившись, она тихо произнесла: «Командир, спасибо, мне нравится эта мазь».
Услышав это, Сяо Цзюэ, казалось, растерялся, не понимая, что она имеет в виду. Он повернулся, чтобы посмотреть на неё, его взгляд ненадолго задержался на коробке в её руках, прежде чем он холодно произнес: «Это не для тебя».
Лицо Шэнь Му Сюэ мгновенно покраснело. Она быстро поставила коробочку на стол и взволнованно проговорила: «Простите, командир, я... Я думала, это для меня».
Хотя Сяо Цзюэ не произнес больше ни слова, она чувствовала себя очень неловко, словно допустила что—то лишнее.
— Возьми остальное, оставь коробку, — сказал Сяо Цзюэ, отведя взгляд.
Шэнь Му Сюэ прикусила губу, быстро собрала остальные пакеты и ушла. Когда она уходила, ее взгляд на мгновение задержался на коробке, оставленной на столе.
Солдаты гарнизона никогда не испытывали проблем с потрескавшейся кожей, а ежедневные тренировки не оставляли времени на поиски увлажняющих мазей. Даже те немногие, кто был разборчив в таких вещах, не стали бы пользоваться такой женственной и красивой упаковкой.
Сяо Цзюэ, конечно, не стал бы использовать эту мазь, и он сказал: «Это не для тебя», подразумевая, что она предназначена для кого—то другого.
Кому же он собирался её отдать?
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии