Лю Жуй, покрывшись холодным потом, пнул Тун Цюши, стоявшего рядом с ним, отчего тот упал на колени, и произнес: — Какое неуважение! Быстро извинись перед молодыми господами!
Тун Цюши, застигнутый врасплох ударом, пришел в негодование. В отличие от Лю Жуя, он не знал, кто такой Янь Хэ, и не нервничал так сильно. Он все еще протестовал:
— Они похитили меня, и, помимо Ван Шэна, у них оказался контракт Хуа Юсянь... — произнёс Тун Цюши.
— Вы имеете в виду именно этот контракт? — спросил Янь Хэ, доставая из рукава листок бумаги. Увидев его, Тун Цюши воскликнул:
— Да, это он! Так вы его всё—таки украли!
— Молодой господин Тун ошибается. Этот контракт всегда хранился в пагоде Восходящего облака. Ведь мадам Дин столько лет заботилась о мисс Юсянь. Если вы утверждаете, что он принадлежит вам, могу я узнать, сколько серебра вы заплатили за него? И есть ли какие—нибудь записи в счетах?
Тун Цюши потерял дар речи.
Он привык вести бизнес без привлечения капитала, и это касалось и отношений с женщинами. Когда он обратил внимание на Хуа Юсянь, то заставил мадам Дин заключить с ним контракт, не заплатив ни одной монеты. Теперь, когда его спросили о деньгах и счетах, естественно, не было обнаружено никаких следов какой—либо транзакции.
Линь Шуанхэ рассмеялся:
— Неужели мадам Дин добровольно отдала вам мисс Юсянь? Такого человека просто отдали бесплатно? В нашей столице, даже когда отдают кошку или собаку, предлагают некоторую компенсацию. Как получилось, что в вашем Цзиньлине вещи можно раздавать бесплатно? Или, может быть... — его тон изменился, а улыбка стала ещё ярче, — это обычная практика в особняке губернатора провинции?
Это было обвинение в коррупции и взяточничестве! Лицо Лю Жуя резко изменилось. Прежде чем Тун Цюши успел возразить, он быстро заговорил:
— Этот человек, вероятно, потерял рассудок, если говорит такие вещи. Контракт, безусловно, принадлежит мисс Юсянь. А утверждение, что она связана с Тун Цюши, — это просто абсурд! Все в Цзиньлине знают, что мисс Юсянь принадлежит пагоде Восходящего облака и не имеет никакого отношения к нашей семье Лю.
Когда Тун Цюши попытался заговорить снова, находчивый слуга, стоявший рядом с Лю Жуем, сделал шаг вперёд и закрыл ему рот носовым платком.
Ян Минчжи сохранял кроткое выражение лица, как будто действительно верил словам Лю Жуя, и с любезностью сказал:
— Я понимаю. Однако господину Лю следует более строго контролировать своего шурина. Если у него нет никаких отношений с госпожой Юсянь, то почему он утверждает, что она принадлежит особняку Лю, и даже угрожает нам физической расправой?
Не будут ли все проступки молодого господина Туна приписаны господину Лю? Как говорится, «слава и позор делятся на двоих», и многие не видят разницы между господином Лю и молодым мастером Туном, считая, что во всём виноват господин Лю.
Это было предупреждение, и Лю Жуй почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Прежде чем он успел что—либо сказать, юноша с высоким хвостом, искоса взглянув на него, произнес с нескрываемой неприязнью:
— Бессмертный цветок Юсянь — наш друг. Тот, кто будет издеваться над ней, станет нашим врагом.
Он повернулся к Хуа Юсянь, и хотя его взгляд был прикован к ней, его слова были адресованы Лю Жуй и остальным:
— Бессмертный цветок Юсянь, если кто—то побеспокоит вас в будущем, просто попросите их найти меня в особняке семьи Янь, столичного командующего Левой армией. Я обязательно заступлюсь за вас.
— И я тоже, — с улыбкой добавил Линь Шуанхэ. — Хотя наша семья Линь не обладает военной мощью, мы знаем некоторых влиятельных людей во дворце. Мой дедушка часто видится с вдовствующей императрицей — наша семья, безусловно, может защитить вас в таких мелочах.
— Мой отец — Глава департамента императорского двора...
— Министр императорских конюшен...
— Министр доходов и сборов...
При каждом имени, произнесённом молодыми людьми, сердце Лю Жуя наполнялось тревогой. Буквально через несколько мгновений его одежда промокла от пота.
Проверить, говорят ли они правду, можно было, просто обратившись в поэтическое общество Цзиньлин. Но Лю Жуй и так был уверен на восемьдесят процентов.
Каждый из молодых людей был полон достоинства и гордости. Если бы они не происходили из семей высокопоставленных чиновников, они бы не осмелились быть настолько откровенными. Хотя они, казалось, разговаривали с Хуа Юсянь, они также предупреждали и Лю Жуя.
Лю Жуй почувствовал горечь. Кто бы мог подумать, что куртизанку могут защищать столько молодых господ из влиятельных семей?
С натянутой улыбкой Лю Жуй произнёс:
— Как могут молодые господа говорить такие вещи? Бессмертный цветок Юсянь родом из Цзиньлина. Если кто—то посмеет обидеть её, провинция Цзиньлин будет первой, кто выступит против. Зачем беспокоить молодых господ?
Линь Шуанхэ с легкой улыбкой произнес: «Господин Лю, помните, что вы сказали сегодня?»
Лю Жуй с торжественной серьезностью ответил: «Человек чести не может взять назад свои слова, однажды произнесенные. Вся пагода Восходящего облака может быть свидетелем моих слов».
Янь Хэ, приподняв бровь, произнес: «Очень хорошо, наконец—то вы сделали что—то приятное для глаз».
Несмотря на свое раздражение, Лю Жуй не осмелился ничего возразить, несмотря на свое неуважительное отношение. Ян Минчжи с поклоном произнес: «Тогда в будущем мы просим господина Лю присмотреть за пагодой Восходящего облака и нашей подругой Бессмертным цветком Юсянь».
Лю Жуй с заискивающей улыбкой произнес: «Конечно, конечно».
После нескольких любезностей Лю Жуй вместе с Тун Цюши и солдатами покинул пагоду. То, как он будет наказывать Тун Цюши, когда они вернутся в резиденцию Лю, было его личным делом. В пагоде Восходящего облака Кай Лу закрыла дверь, и по всему зданию прокатились радостные возгласы.
Куртизанки были очень рады. В Цзиньлине Тун Цюши совершил много плохих поступков, но они могли только молча злиться. Все были обеспокоены ситуацией с Хуа Юсянь, но теперь, когда вопрос был решен и Лю Жуй ушел в смущении, они наконец смогли вздохнуть спокойно.
){kind=link}
0 Комментарии