Его спутники поспешили помочь ему встать со стола. Линь Шуанхэ, прикрыв рот рукой, с улыбкой обратился к девушкам:
— Этот молодой человек выпил и говорит глупости. Не принимайте его слова всерьез, дорогие сестры. Прошу вас, забудьте об этом и не принимайте близко к сердцу.
Затем он обернулся, чтобы отругать Янь Хэ:
— Как ты смеешь говорить такие предательские слова? Если бы твой отец узнал об этом, он бы завтра же забрал тебя домой и переломал тебе ноги.
Однако к тому времени Янь Хэ был уже очень пьян.
— В те времена все были пьяны, — с большим чувством вспоминал Линь Шуанхэ. — Вино из Бифэн было крепким. Оглядываясь назад, можно сказать, что, за исключением Хуайцзиня, удивительно, но маленький Хэ Жофэй проявлял лучшую переносимость и сохранял ясность ума.
— Хэ Жофэй? — как только Янь Хэ услышал это имя, ему стало не по себе, и он фыркнул:
— Держу пари, он тайком выливал вино. Я не верю, что у него хорошая переносимость алкоголя! Должно быть, он использовал какой—то трюк.
Хэ Янь опустила глаза, глядя на темно—красное вино в своей чашке. Она подумала о том, что в тот раз действительно не была пьяна. Даже когда все остальные были без сознания, она сохраняла ясность ума и, вернувшись в свою комнату, легла спать, не раздеваясь.
Причина была проста — в то время как все остальные пили вино Бифэн, она одна пила вино Розовая роса, как и сегодня. По словам Янь Хэ, вино Розовая роса было сладким, как фруктовый сок. Хотя оно и считалось вином, его крепость не могла сравниться с вином Бифэн. Более того, в тот день она была особенно осторожна и выпила совсем немного, поэтому осталась стоять, в то время как все остальные упали в обморок.
Но… почему тогда только ей дали Розовую росу?
Она никак не могла понять этого.
Девушка заиграла на пипе, и ее звуки, наполненные лёгкостью и радостью, наполнили всех счастьем. В юности люди часто предпочитают смотреть трагические сцены и слушать грустные песни, полагая, что радость — это нечто обыденное, а настоящая магия скрыта в печали. Однако с годами, стремясь к совершенству во всём, они начинают понимать, как сложно достичь идеала.
То, к чему мы стремимся, — лишь мимолетное мгновение.
Кай Лу прикрыла рот рукой и рассмеялась:
— Не только это, в то время молодые люди также оставляли различные каллиграфические работы вокруг пагоды Восходящего облака. К сожалению, со временем эти произведения были утрачены. Если бы мы могли воссоздать их сегодня, чтобы насладиться ими, это было бы настоящим удовольствием.
— Что такого особенного в каллиграфии? — с пренебрежением заметил Янь Хэ. — Мы можем просто написать что—то новое. У нас есть наш великий талантливый губернатор Ян, чего он не может написать, верно?
Ян Минчжи был поражён, но не сказал ни слова.
Хуа Юйсянь, казалось, была глубоко тронута его словами. Она сказала: «Подождите минутку», после чего встала и вышла из комнаты. Никто не знал, что она задумала, но через некоторое время она вернулась, неся с собой длинный свиток, и подошла к остальным.
— Госпожа Юйсянь, что это? — спросил Линь Шуанхэ.
Хуа Юйсянь посмотрела на свиток, нежно поглаживая его, её глаза были полны любви и воспоминаний. Она тихо произнесла:
— Молодые господа, помните, что молодой господин Ван тоже был здесь, когда мы праздновали в пагоде Восходящего облака в прошлом году?
Все замолчали.
Молодой господин Ван был и причиной, и причиной всему, что произошло в том году. С момента их воссоединения все старались не упоминать о нём, опасаясь расстроить Хуа Юйсянь. Хотя они и не знали точно, почему, должно быть, что—то было настолько душераздирающим, что заставило девушку, которая была готова на всё ради любви и преодолела тысячи миль, внезапно разорвать их отношения.
— Пока молодые люди пили и разговаривали, молодой господин Ван рисовал в стороне, запечатлевая вас всех на своем полотне, — произнесла она, и девушка, стоявшая рядом, помогла ей развернуть свиток. — Позже, когда я рассталась с молодым господином Ваном и покинула особняк, у меня не было с собой много вещей, только это.
И когда она закончила говорить, длинный свиток медленно развернулся перед глазами всех присутствующих.
Что бы ни говорили о Ван Шэне, его талант был неоспорим. Его кисти мастерски передавали характерные черты каждого персонажа, оживляя их на холсте.
На свитке горели фонари, и казалось, что из него доносятся звуки пипы и песни. Красивые девушки с тонкими бровями были облачены в юбки, напоминающие распускающиеся цветы лотоса, а длинный стол был заставлен кувшинами с вином и кубками.
Юноша с высоким конским хвостом стоял на столе с энергичным и дерзким выражением лица, танцуя с мечом. В это время под столом другой юноша, держа в одной руке складной веер, пытался другой рукой опустить его вниз.
В стороне Ян Минчжи, не такой невозмутимый, как сейчас, но все еще с присущим ему мягким выражением лица, держался за руку сестры, которая предлагала ему вино, отчаянно размахивая руками в знак отказа.
Она также увидела себя на этой картине.
Юноша в маске сидел в углу, словно потерянный среди смеха и веселья. Его голова была слегка повернута, как будто он за кем—то наблюдал. Взгляд его упал на юношу в белом одеянии, который сидел в центре и с видимым безразличием потягивал вино.
[Лекарь Линь, который мог видеть все насквозь, подумал: — Ах! Эти мужчины так любят соперничать!(ToT)/~~~]
[Янь Янь: Хоть я и ковбой, в баре я заказываю только молоко~~]
){kind=link}
0 Комментарии