Легенда о женщине-генерале — Глава 198. Вступление во дворец (часть 1)

Глубокая ночь окутала двор. Все огни были погашены, кроме одного — единственного фонаря у входа, который светился, словно светлячок на листьях, готовый взлететь в любой момент.

Инсян, держа в руках фонарь, подошла к нему и произнесла: «Четвертый молодой господин».

Чу Чжао поднял голову и посмотрел на неё: «Разве я не говорил тебе не ждать меня?»

— Эта служанка не могла уснуть, — тихо сказала Инсян. — Я вышла с фонарём, чтобы осмотреться, и случайно встретила вас.

Чу Чжао молча вошёл в комнату: «Ты можешь идти».

Инсян слегка поклонилась и, закрыв за собой дверь, ушла.

Чу Чжао сидел за столом, сжимая виски. Слова, сказанные Сюй Цзефу ранее в резиденции Сюй, эхом отдавались в его голове.

— Цзилань, у меня только одна дочь. В будущем ты не должен задирать Пинтин. Если Пинтин придёт домой и пожалуется мне, я, хоть и твой учитель, так просто от тебя не отделаюсь.

Сюй Пинтин, надув губы, произнесла:

— Как брат Цзилань мог бы когда—либо над мной издеваться? Но брат Цзилань такой красивый, что ему нравится множество девушек в столице Шуоцзин. После того как я стану женой брата Цзиланя, если какие—нибудь бесстыжие лисицы попытаются его соблазнить, — ее брови приподнялись, а голос зазвенел, — я спущу с них шкуру живьем!

— Молодая леди не должна постоянно говорить о насилии. Что это за поведение? — сказал Сюй Цзефу, не выказывая желания остановить Сюй Пинтин.

Казалось бы, теплая сцена между отцом и дочерью наполнила его сознание, заставив согнуться пополам, когда тошнота скрутила желудок, вызвав несколько приступов рвоты.

Перед тем как отправиться сегодня в резиденцию Сюй, Чу Чжао попросил Инсян остаться в своей комнате. С тех пор как они вернулись в столицу Шуоцзин, он постоянно удерживал Инсян в поместье Чу, не позволяя ей выходить без крайней необходимости. Теперь, когда его брак с Сюй Пинтин был почти официально оформлен, Инсян оказалась в ещё большей опасности.

В юности он стал учеником Сюй Цзефу, и благодаря его влиянию мадам Чу перестала открыто причинять ему вред, как это было раньше. Сюй Цзефу хорошо к нему относился, проявляя уважение, которого заслуживает каждый ребёнок.

То, что он был учеником Сюй Цзефу, давало ему много преимуществ в общении. Что касается Сюй Пинтин, дочери Сюй Цзефу и их ровесницы, Чу Чжао поначалу не испытывал к ней такого сильного презрения, как раньше.

В молодости Сюй Пинтин уже была настоящей жемчужиной семьи Сюй, получая всё, что пожелает. Несмотря на свою немного избалованность, она относилась к Чу Чжао довольно хорошо. Она всегда следовала за ним, постоянно называя его «Брат Цзилань». Иногда она говорила Чу Чжао:

— В будущем Пинтин выйдет замуж за брата Цзиланя. Брат Цзилань будет принадлежать только Пинтин.

Он воспринимал это как детские шутки, пока ему не исполнилось четырнадцать.

Чу Линфэн был известен как один из самых красивых мужчин своего времени, особенно в сравнении с Сяо Чжунву. Даже без титула Ши Цзинбо, одна его привлекательная внешность могла пленить сердца многих молодых леди. Мать Чу Чжао, Е Жуньмэй, тоже была красавицей.

Чу Чжао унаследовал лучшие черты обоих родителей, и к четырнадцати годам его внешность могла сравниться с внешностью двух братьев Сяо. Его мягкий и тактичный характер в сочетании с внимательностью к окружающим привлекали внимание многих молодых леди.

Среди них была мисс Цянь, чья смелость и страстность, а также особенно притягательные глаза феникса выделяли ее среди других застенчивых дам столицы Шуоцзин. После нескольких встреч она открыто выразила свои чувства к Чу Чжао. Хотя он отказал ей, она не сдавалась и продолжала посылать подарки в дом Чу.

Когда они иногда встречались в столице, их друзья дразнили их, а мисс Цянь не отрицала этого, просто пристально глядя на него, часто оставляя его в недоумении.

Вскоре после этого с мисс Цянь произошла трагедия. Во время весенней прогулки с друзьями на неё, по всей видимости, напали бандиты. Её смерть была ужасной — ей выкололи оба глаза, что вызвало шок у всей столицы.

Отец мисс Цянь, обычный чиновник седьмого ранга, сообщил о случившемся, но виновного так и не нашли. Когда Чу Чжао узнал об этой новости, он долго не мог прийти в себя. Он не мог поверить, что девушка, которая всегда игриво подмигивала ему, исчезла так бесследно.

Через шесть месяцев после этого случая, когда Чу Чжао навестил Сюй Цзефу, он проходил мимо небольшого зала и услышал, как Сюй Пинтин разговаривала со своей служанкой.

— Она была всего лишь простолюдинкой, но осмелилась соперничать со мной! Она не знала своего места, поэтому я выколола ей глаза. Давайте посмотрим, как она теперь сможет соблазнить брата Цзиланя! В будущем, если ещё какие—нибудь слепые женщины посмеют цепляться за брата Цзиланя, я уже не буду такой милосердной, как раньше!

Смех юной леди был сладким и невинным, но в то же время наполненным леденящей душу злобой. В непринуждённой беседе она уничтожила другую девушку своего возраста.

Чу Чжао почувствовал, как холодок пробежал по его телу с головы до ног.

Теперь он должен был быть связан с этой женщиной, состариться вместе в предполагаемой любовной гармонии — какая ирония судьбы.

Он медленно выпрямился, вспоминая слова, услышанные однажды ночью, когда он ещё был в Лянчжоу. Линь Шуанхэ, внук Линь Цинтаня, известный как Божественная Длань в Белых одеждах, сказал ему:

— Четвёртый молодой господин Чу, если вы действительно любите сестру Хэ, держитесь от неё подальше. В вашей семье есть тигрица, и наша сестра Хэ не хочет становиться второй госпожой Цянь.

В его глазах промелькнули сложные эмоции, когда он посмотрел на плоский камень в форме лошади, лежащий рядом с подставкой для щёток. Ему показалось, что сквозь камень он видит девушку, которая ночью небрежно вытирает пот со лба и с серьёзным видом что—то срезает ножом, прежде чем передать ему камень.

Чей это был голос, такой чистый и звонкий, как родниковая вода?

— «Чжао» означает «сияние». «Цзилань» означает «благоухающая трава». Человек, давший вам это имя, должно быть, очень любил вас и надеялся, что у вас сохранится благородный характер и светлое будущее, раз дал вам такое элегантное имя.

Он много лет был во тьме.

Но когда появился первый луч света, даже осознавая, что он не принадлежит ему, он всё равно стремился сжать его в своей ладони.

Вернуться к оглавлению