Его голос был подобен звону колокола — ровный и чистый: "Генерал должен быть воплощением верности и добродетели, его характер должен сиять, как солнце. Он должен быть непоколебим в своих действиях и готов отдать свою жизнь ради общего блага".
Отложив в сторону свою табличку, он продолжил: "Различие между гражданскими и военными чиновниками весьма существенно. Один мудрец изрёк, что путь цивилизованности зиждется на моральной мудрости, и сохранение собственной честности имеет первостепенное значение. Вэнь Чжэн, олицетворение гражданской праведности, обладает статусом, не имеющим себе равных в плане посмертного признания".
Он медленно опустился на колени, достигнув последней ступеньки, и отложил в сторону свою официальную шапку и табличку. Его взгляд был устремлен в пустой большой зал дворца дракона, а голос звучал печально, но твердо.
— Хотя я и не обладаю воинской отвагой и боевыми заслугами, но у меня есть преданное и праведное сердце, а также светлая и прямая душа. В Академии Сянь Чан мы обучаем учеников читать все труды мудрецов. Теперь, когда я вижу, что ваше высочество идет по неверному пути, если я не предложу вам свое руководство, вина будет лежать на мне.
"Воины погибают в сражениях, а государственные мужи, давая советы, уходят из жизни — жизнь и смерть представляются мне эфемерными явлениями. И вот сегодня этот умудрённый опытом государственный муж отваживается пожертвовать своей жизнью, чтобы предостеречь ваше величество от рокового шага, от края пропасти".
— Этот старый слуга умоляет ваше высочество отозвать свой приказ. Не позволяйте людям Вутуо ступать на землю Великой Вэй. Не приводите в дом волков и не открывайте двери ворам!
С этими словами он внезапно ударился головой о алую колонну перед дворцом дракона. Кровь мгновенно забрызгала все вокруг.
Окружающие чиновники на мгновение замерли, а затем в тревоге закричали. Студенты академии Сянь Чан бросились вперед, окружив Вэй Сюаньчжана. В возникшем хаосе были растоптаны брошенная табличка и шапка чиновника, а площадь перед дворцом дракона погрузилась в беспорядок.
Во дворце Цин Лань.
Императорская супруга Лань тихо сидела и читала, а благородная супруга Ни с беспокойством наблюдала за поднимающимся дымом от бронзовой курильницы.
Завтра будет день погребения императора Вэньсюаня, а также день их собственных похорон заживо. Если Гуан Ян проявит милосердие, они могут получить чашу с ядом, чтобы умереть быстро. Если же он будет жесток, они будут заживо запечатаны в императорской гробнице, где медленно задохнутся.
— Сестра, как у вас ещё хватает духу читать? — благородная супруга Ни, наконец, не смогла сдержаться. Она встала и подошла к императорской супруге Лань, выхватив у неё книгу: — Завтра день нашей смерти — я не верю, что вы действительно так спокойны!
Никто не мог полностью игнорировать вопросы жизни и смерти. Много лет назад благородная супруга Ни соперничала с императорской супругой Лань за благосклонность императора, полагаясь на свою молодость и красоту. Она думала, что сможет заменить императорскую супругу Лань, но не ожидала, что навлечёт на себя гнев императора Вэньсюаня.
Впоследствии Гуан Цзи был отдан на воспитание императорской супруге Лань. Когда Гуан Цзи оказался в руках императорской супруги Лань, благородная супруга Ни стала более сдержанной, не осмеливаясь вести себя вызывающе, хотя и чувствовала себя несчастной.
Однако теперь она и императорская супруга Лань внезапно стали общими предметами погребения, ничем не отличаясь от ваз и украшений, которые должны были быть захоронены вместе с императором Вэньсюанем. Все прошлые обиды были забыты. По крайней мере, в этот момент они были на одной стороне.
Не существует вечных врагов или вечных друзей. Благородная супруга Ни, отличавшаяся импульсивностью и высокомерием, не могла похвастаться большим количеством близких друзей, когда попала во дворец. Однако, поразмыслив, она осознала, что единственный человек, на которого она может положиться, — это её бывшая соперница.
Императорская супруга Лань, подняв глаза, произнесла мягким голосом: — Завтра будет завтра. Зачем беспокоиться об этом сегодня?
— К чему волноваться? — спросила благородная супруга Ни. — Конечно, я беспокоюсь! Разве вы не замечаете, что в этом императорском указе есть что—то подозрительное? Его величество всегда был человеком мягкосердечным. Не обращая внимания на других, он бы не стал требовать, чтобы нас похоронили рядом с ним. Я думаю, что этот Гуан Ян пытается отомстить мне лично.
Она снова взглянула на императорскую супругу Лань и с насмешкой произнесла:
— Я знаю, что сестра живёт свободно и не беспокоится о жизни и смерти, но ты подумала о четвёртом принце? Мой Гуан Цзи ещё так юн. Мы обе знаем характер наследного принца — сейчас он имеет дело с нами, но после того, как он займёт трон, следующими на очереди будут Гуан Шуо и Гуан Цзи. Ты хочешь увидеть, как твой сын страдает?
При этих словах невозмутимое лицо императорской супруги Лань, наконец, слегка исказилось.
Прежде чем она успела произнести хоть слово, в комнату торопливо вошел дворцовый слуга и что—то прошептал привратнику. Слуга, выразив удивление, быстро приблизился к императорской супруге Лань и тихо сообщил:
— Госпожа, во дворце дракона произошло нечто неприятное.
Императорская супруга Лань и благородная супруга Ни одновременно обратили свои взоры на слугу.
— Говорят, директор академии Сянь Чан, рискуя своей жизнью, пытался дать совет его высочеству, умоляя его расторгнуть мирное соглашение. Однако, когда его высочество не откликнулся на его слова, директор Вэй скончался, ударившись головой о колонну во дворце дракона. Многие официальные лица стали свидетелями этой сцены, и теперь снаружи царит хаос. Ученики академии Сянь Чан отказываются покидать свои места.
— Смерть от увещевания? — Благородная супруга Ни нахмурилась. — Прошло уже много лет с тех пор, как мы слышали подобные слова во дворце.
Император Вэньсюань был известен своей мягкостью и терпимостью. Он читал по крайней мере один из каждых трёх меморандумов цензоров, поэтому в таких радикальных мерах не было необходимости. Однако этот инцидент создал Гуан Яну репутацию человека, который своими действиями вызвал смерть старого чиновника, даже после того, как он занял трон.
Большинство учеников академии Сянь Чан происходили из благородных семей, а молодые люди всегда были склонны к вспыльчивости. Став свидетелем смерти их директора, Гуан Ян по—прежнему настаивал на заключении мира с народом Вутуо, как и прежде. Новости, распространившиеся как внутри, так и за пределами дворца, несомненно, были бы неблагоприятными.
Императорская супруга Лань, не произнося ни слова, вцепилась в подлокотник своего кресла.
Благородная супруга Ни с безразличием произнесла:
— Мы здесь сражаемся за жизнь, в то время как другие спешат уйти из этого мира. Что ж, Вэй Сюаньчжану было уже за семьдесят или восемьдесят, и его смерть сейчас не кажется такой уж большой утратой. Но я прожила еще слишком мало прекрасных дней и не хочу уходить вот так.
Подумав о Гуан Яне, она стиснула зубы:
— Презренный!
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии