Хотя они и не вернулись, все понимали, что это лишь вопрос времени. Цзюйчуань и округ Цзи Цзюнь уже были восстановлены, и, по их расчетам, они должны были находиться на пути обратно в столицу.
Хэ Юньшэн каждый день вставал рано. Помимо учебы в академии, он поднимался на гору Донгхуан еще до рассвета, чтобы нарубить дров. Хотя их семья больше не нуждалась в таком тяжелом труде, Хэ Юньшэн рубил дрова не для того, чтобы выжить, а чтобы постепенно совершенствовать свои навыки.
Если однажды его навыки сравняются с навыками Хэ Янь, то в будущем, когда она отправится на поле боя, он тоже сможет отправиться туда.
Каждый день после школы он бежал на территорию семьи Сяо. Когда он видел Сяо Цзюэ, его первым вопросом было: «Зять, есть ли какие—нибудь новости о моей сестре?»
Сяо Цзюэ всегда качал головой и тихо отвечал: «Нет».
Нет – какой обескураживающий ответ.
Хотя округ Цзи Цзюнь одержал победу, Хэ Юньшэн узнал, что его сестра Хэ Янь была тяжело ранена в бою. С тех пор от неё не было никаких известий, и даже когда приходили сообщения, в них не говорилось о её состоянии.
Хэ Юньшэн не стал рассказывать об этом своему отцу Хэ Сую, опасаясь, что ежедневные заботы могут стать для него слишком тяжёлыми. Но он всё ещё каждый день надеялся на хорошие новости.
Вскоре после этого Бай Жунвэй родила дочь. Сяо Цзин был вне себя от радости. Много лет назад, когда семья Сяо оказалась в немилости, здоровье Бай Жунвэй пошатнулось. Эта беременность была особенно тяжёлой, но теперь, когда мать и дочь были в безопасности, это стало настоящим благословением.
Чэн Лису и Сун Таотао приехали навестить Бай Жунвэй с большим количеством подарков. Теперь, когда семья Сяо пользовалась благосклонностью императора, те родственники, которые раньше держались на расстоянии, внезапно вспомнили о своей «старой дружбе».
Чэн Лису дал слугам указание убрать ткань и тоники, которые прислала его мать. Осмотревшись вокруг, он не заметил Сяо Цзюэ и обратился к Сяо Цзину:
— Дядя, дяди Сяо нет дома?
Он уже довольно давно не видел Сяо Цзюэ.
Сяо Цзин, немного подумав, ответил:
— В этот час он должен быть в зале предков.
Чэн Лису мгновенно поднялся и воскликнул:
— Я пойду поищу его! — и, не мешкая, отправился на поиски.
Он был очень близок с Сяо Цзюэ, и это было привычно для Сяо Цзина и Бай Жунвэй. Однако, когда Чэн Лису ушёл, Сун Таотао не удержалась и спросила Бай Жунвэй:
— Госпожа Сяо, есть ли какие—нибудь новости о госпоже Хэ?
Бай Жунвэй с грустью вздохнула и покачала головой.
Лицо Сун Таотао вытянулось от разочарования.
Тем временем Чэн Лису уже добрался до зала предков.
На дворе стоял холод, листья уже опали, а черепица покрылась инеем. Он на цыпочках вошел внутрь и увидел молодого человека, который стоял перед центральной табличкой, заложив руки за спину.
В темно—синем одеянии он казался холодным и отстраненным, а его взгляд, устремленный на таблички предков, был спокойным и безмятежным. Чэн Лису внезапно вспомнил тот летний день много лет назад, когда лил нескончаемый гром и шел дождь. Точно так же, как сейчас, гоняясь за пестрым котом, он случайно забрел сюда и стал свидетелем нежности, скрытой в сердце юноши, которую мало кто мог увидеть.
— Зачем ты там прячешься? — раздался голос молодого человека.
Чэн Лису вздрогнул, осознав, что его обнаружили. Он послушно вошел и негромко позвал: «Дядя».
Сяо Цзюэ даже не взглянул на него.
С юности у него была привычка: когда он чувствовал себя неловко или раздражался, когда ситуация становилась невыносимой, он приходил сюда, зажигал три ароматические палочки, и после того, как они догорали, всё возвращалось на круги своя.
Его беспокойство и страхи были скрыты от посторонних глаз. Даже сейчас, за кажущимся спокойствием, скрывались бурные волны.
— Дядя, ты беспокоишься о тете? – спросил Чэн Лису.
Сяо Цзюэ молчал.
Спустя долгое время, когда Чэн Лису уже подумал, что Сяо Цзюэ не ответит, он заговорил, сказав просто: "Да".
Чэн Лису пристально посмотрел на него.
— Я лишь желаю ей безопасности, – тихо произнёс он.
…
Покидая комнату Бай Жунвэй, Сун Таотао ощущала тяжесть на сердце. Она узнала печальную новость о Хэ Яне и была глубоко обеспокоена. Хотя когда—то она втайне переживала из—за того, что Хэ Янь оказалась женщиной, теперь это было в прошлом.
Честно говоря, даже если не учитывать, что Хэ Янь была женщиной, она ей очень нравилась.
Смерть справедлива для всех, и именно поэтому поле боя было особенно жестоким. И когда человек начинает осознавать эту жестокость, он начинает взрослеть.
Беззаботная юная леди, чья самая большая тревога когда—то вызывала неудачная заколка для волос или слишком темная помада для губ, теперь, наконец, познала вкус беспомощности.
Возможно, она тоже начинала взрослеть.
К ней подошел юноша в синей одежде с утонченными, но гордыми чертами лица, чем—то похожий на ту веселую и оживленную даму. Сун Таотао запнулась и произнесла: «Хэ Янь...»
Она вспомнила этого юношу — брата Хэ Янь. Хотя его характер сильно отличался от характера Хэ Янь, его решительность и целеустремлённость были удивительно похожи.
Хэ Юньшэн тоже заметил её.
Вероятно, это была богатая молодая леди, с которой Хэ Янь познакомилась в Лянчжоу. Скорее всего, она была гостьей семьи Сяо. Сегодня он пришёл в резиденцию Сяо, чтобы узнать новости о Хэ Янь, но, конечно, не получил то, что хотел. Он уже забыл имя Сун Таотао и просто кивнул в знак приветствия, прежде чем пройти мимо.
— Эй... — Сун Таотао невольно воскликнула.
Хэ Юньшэн остановился и, подняв глаза, спросил: — Юная леди хочет что—то сказать?
Сун Таотао колебалась, но в конце концов произнесла: — Не переживайте, хоу Уань вернётся целой и невредимой.
Хэ Юньшэн вздрогнул, по—видимому, удивлённый её словами. Через мгновение он ответил: — Спасибо, — и, повернувшись, ушёл.
Сун Таотао смотрела вслед его удаляющейся фигуре, тихо произнося, словно обращаясь к самой себе: — Она обязательно вернётся.
.jpg)
0 Комментарии