Легенда о женщине-генерале — Глава 86. Я тебе нравлюсь?.. (часть 1)

Лунный свет, словно серебряная паутина, покрывал бескрайние горные вершины, создавая атмосферу легкости и прозрачности. Аромат вина, исходящий от костра, добавлял этому вечеру изысканности и непринужденности. Новобранцы, сидя у огня, наслаждались вином и мясом, поднимая головы, чтобы поболтать и полюбоваться ночным небом — это было поистине уникальное зрелище для гарнизона Лянчжоу.

Осенний ветер разносил искры, заставляя задуматься, не коснутся ли они чьей—то одежды. Но через мгновение они превращались в пепел, сопровождаемый тихими всхлипываниями.

Сяо Май не смог сдержать слез:

— Я даже не могу вспомнить, как выглядели мои родители...

— У меня ситуация еще хуже, — бесстрастно сказал Ван Ба. — Я даже не видел своих родителей с самого рождения.

Хэ Янь, поднеся руку к губам, сделала большой глоток вина, пытаясь успокоиться.

Изначально, чтобы утешить её, остальные поделились своими переживаниями, чтобы она могла сравнить их. Однако в итоге это превратилось в соревнование, кто больше пострадал. В то время как другие новобранцы были полны смеха и радости, их группа была охвачена унынием и грустью.

Глядя на Сяо Мая и Ван Ба, которые плакали, уткнувшись лбами в землю, а затем на молодого мастера Цзян Цяо, угрюмо пьющего с покрасневшими глазами, Хэ Янь потеряла дар речи. Теперь уже было трудно сказать, кто кого утешал.

Хуан Сюн взглянул на неё и сказал:

— Брат Хэ, ты можешь придержать своё вино.

Хэ Янь вздрогнула, посмотрев на себя сверху вниз – сама того не осознавая, она уже допивала третью порцию. Она не знала, насколько хорошо эта оригинальная юная леди справлялась с алкоголем, но, конечно, эта хрупкая юная леди не стала бы пить такой крепкий напиток из щербатых мисок. Однако для бывшего генерала Фэйсян это было привычным делом.

В трудные времена, когда вокруг царили холод, страх, эмоциональные потрясения или голод, вино могло стать настоящим спасением. Оно не только согревало, но и придавало сил, вселяло храбрость, утоляло голод и утешало в печали.

Когда она была в столице Шуоцзин, то, опасаясь выдать себя, ни разу не притронулась к алкоголю. Однако после вступления в армию Фу Юэ в уезде Мо употребление спиртного постепенно стало для неё привычным делом. Она выработала в себе необычайную устойчивость к алкоголю, и никто из молодых офицеров или новобранцев не мог её перепить.

Иногда, во время празднования побед, она была единственной, кто сохранял ясность ума к концу застолья. Возможно, именно это и есть то, что они называют «одиночеством на вершине».

Её удивило, как Ши Ту, который, как она думала, вырос в горах и был крепким парнем, не выпил и половины чаши, как упал навзничь и громко захрапел — неужели он уже был пьян?

Оставшуюся половину чаши забрал его брат Сяо Май, который осушил её вместе с Ван Ба, сказав:

— Кто же знал, что мы все блуждающие души? Отныне мы одна семья.

С этими словами он выпил чашу одним глотком, и его нос покраснел от терпкого вкуса напитка. Вскоре после этого, как и его старший брат, он тоже упал на спину, пьяный.

Хэ Янь:

— Воистину, мы прирождённые братья.

Ван Ба, внезапно оставшись без собеседника, подошел к Цзян Цяо и, обняв его за плечи, предложил ему немного жареного кроличьего мяса.

— Не пей в тишине, вот, поешь немного мяса. Если твоя невеста выбрала не тебя, значит, вы не созданы друг для друга, — это был первый раз, когда он заговорил как обычный человек. — В жизни встречи и расставания — это судьба, не стоит её форсировать.

Цзян Цяо взял мясо, но продолжал молча пить. Увидев это, Хуан Сюн улыбнулся и, подняв глаза к луне, пробормотал:

— Я скучаю по своей семье.

Хэ Янь достала лунный пирог из корзины с закусками, которую ей подарил Чэн Лису. Лунный пирог был маленьким, в форме цветка, с надписью «Цветок распускается, Луна полная», написанной сверху красным. Она откусила кусочек, ощутив сладость кунжута и персиковых косточек.

— Если бы они были живы, меня, вероятно, здесь бы не было. Я был бы на нашем семейном поместье, — сказал Хуан Сюн.

— Моя мама готовила очень вкусно. Я очень скучаю по её блюдам.

Хэ Янь, не говоря ни слова, закончила есть свой пирог, и Хуан Сюн спросил:

— А как же ты? Как ты обычно проводил это время?

Предыдущие Праздники Середины осени? Хэ Янь была несколько озадачена своими воспоминаниями.

До того как пойти служить в армию, она всегда отмечала этот праздник в семейной резиденции Хэ, вместе с остальными членами семьи. Однако её особое положение заставляло её быть в центре внимания, что значительно ограничивало её свободу передвижения. Она любила атмосферу церемоний поклонения Луне, но маска, которую она всегда носила, мешала ей в полной мере насладиться праздником. Будучи законной дочерью по праву рождения, она не принадлежала ни к главной, ни к второстепенной ветви семьи, что делало её важной фигурой.

Во время своей трёхлетней службы в армии округа Мо она каждый день жила в страхе, не зная, когда её жизнь может оборваться на поле боя. В те дни идея празднования праздника середины осени казалась чем—то невообразимым.

Позже, после возвращения в столицу и вступления в семью Сюй, примерно в это же время в прошлом году, она уже ослепла.

Её надежды на то, чтобы отпраздновать полнолуние с этим человеком, не оправдались до того, как она погрузилась во тьму. В то время она думала, что не сможет двигаться вперёд и что так будет продолжаться всю её жизнь.

На пятнадцатый день восьмого месяца она попросила Сюй Чжихэна подняться с ней на гору, чтобы помолиться Будде в надежде на благословение, которое вернёт ей зрение. Сюй Чжихэн согласился.

В тот день она не пошла молиться о благословении Будды.

Внезапно она ощутила острую боль в языке — она нечаянно укусила себя. Приятный вкус внезапно сменился неприятными ощущениями. Хэ Янь взяла себя в руки, отвела взгляд от Хуан Сюна и небрежно сказала:

— Вот так, как сейчас.

— Когда я смотрю на тебя, я вижу себя таким, каким был много лет назад, — Хуан Сюн сделал глоток и продолжил:

— Ты такой же, каким я был тогда.

Хэ Янь улыбнулась: — Брат, моя семья жива и здорова — они живут даже лучше, чем большинство людей.

— Но ты не обрел покоя, – услышала она голос Хуан Сюна и обернулась, чтобы посмотреть на него. На лице лысого мужчины читались мудрость и усталость, свойственные людям средних лет, пережившим множество бурь. Он перебирал четки и говорил:

— Твоя великая месть остается невыполненной, и в твоем сердце неспокойно. Из—за этого ты часто испытываешь беспокойство, загоняя себя в ловушку.

Сердце Хэ Янь дрогнуло, но она промолчала.

— Я не знаю, какой мести ты добиваешься, – он посмотрел на луну, – но иногда твои глаза выглядят точно так же, как тогда мои.

Хэ Янь почувствовала себя сбитой с толку — неужели? Она всегда думала, что хорошо это скрывает.

— Когда—нибудь все наладится, – крупный мужчина опустил голову и похлопал ее по плечу. – Ты должен в это поверить.

 

Вернуться к оглавлению