Люблю тебя назло миру ― Глава 20. Любит — значит терпит. Часть 3

Когда дыхание Мэн Тин немного выровнялось, над её головой легла тень. Что-то холодное коснулось её шеи.

Это был её пропуск.

Мэн Тин подняла глаза и увидела Цзян Жэня. Он стоял, засунув одну руку в карман, вторая — пустая. Его лицо не выражало ничего, кроме раздражения. Казалось, настроение у него было отвратительным.

— Мэн Тин, — произнёс он.

Она торопливо поднялась и растерянно кивнула.

— Да?

— Я тебе должен, что ли? — процедил он. — Ты совсем дурочка, а?

Мэн Тин не знала, что ответить. Этот парень, у которого ни по одному предмету не было проходного балла, ещё осмелился называть её глупой?

Она помолчала, чувствуя его раздражение, и, чтобы не усугублять, мягко сказала:

— Прости меня…

Она знала, что Цзян Жэнь упрямый и вспыльчивый, с ним спорить бессмысленно. Не понять, из-за чего он злится, но лучше не провоцировать.

А он, будто не знал, куда деть свою злость и не мог успокоиться.

— Ты так меня ненавидишь? Считаешь, я дерьмо? — выпалил он. — Ты меня с самого начала сторонишься.

Он давно это заметил. Цзян Жэнь слышал, что она первая в классе 2-1, а тот класс — спецгруппа, готовящаяся поступать в топовые университеты. Там ученики всегда смотрели свысока на таких, как он: курящих, дерущихся, прогуливающих, шатающихся по клубам и влюбляющихся, едва научившись держать ручку.

Даже Шэнь Юйцин — та всегда напоминала, что она «примерная ученица Седьмой школы». Как будто этим одним она уже стояла выше.

Мэн Тин молчала. Она склонила голову и не отрицала.

Цзян Жэнь горько усмехнулся:

— Да кто ты такая, чтобы смотреть на меня сверху? Я хотя бы не калека.

Это был удар по самому больному — по её глазам.

Однако Мэн Тин не обиделась. Она знала, что через месяц ей сделают операцию, и всё пройдёт.

Она лишь тихо сжала губы, подняла трость и пошла прочь. Шла девушка спокойным, ровным шагом, и в этой сдержанности было что-то, будто ножом по сердцу.

Цзян смотрел ей вслед, а потом резко пнул камень, на котором она сидела.

— Чёрт! Да кому ты вообще нужна, — выругался он. — Ни красивая, ни умная — ещё и слепая!

Но чем больше он себя убеждал, тем хуже становилось.

Он слишком хорошо помнил тот год, когда его мать изменила отцу. Тогда он дал себе клятву: чем женщина умнее, холоднее и горделивее — тем она лживее и подлее. Поэтому он смотрел на таких, как Шэнь Юйцин, как на клоунов, пытающихся купить его внимание.

Он — не его глупый, до последнего верящий отец. Тот отдал женщине и деньги, и сердце, а получил рога в обмен.

Цзян Жэнь точно знал, что он никогда не влюбится в такую. Красивых, умных, целеустремлённых он ненавидел. А уж к красоте Мэн Тин и вовсе не имела отношения.

Хэ Цзюньмин уже заждался, пока брат Жэнь вернётся, и пошёл искать его сам.

Цзян стоял, прислонившись к стене и курил.

Мимо проходили девчонки из Седьмой школы. Они перешёптывались и пытались не смотреть слишком открыто.

— Это он? Цзян Жэнь?

— Ага… симпатичный.

— Брось. Говорят, он бешеный.

— Тише, он нас услышит…

Хэ Цзюньмин зыркнул на них и бросил:

— Жить надоело?

Девчонки в панике разбежались.

Он повернулся к другу.

— Брат Жэнь, ну чё, пойдём играть?

Цзян выдохнул:

— Пойдём.

— Это из-за той слепышки ты взбесился? Хочешь, я…

Цзян резко поднял взгляд. Через секунду он уже шагал прочь, бросив через плечо:

— Ещё раз при мне её вспомнишь — убью.

Она же ясно дала понять, что не хочет знать его. А если он после этого ещё раз попрётся к ней… тогда он и вправду последний жалкий идиот.

 

Вернуться к оглавлению