На Мэн Тин — белая кружевная шляпка, скрывавшая почти всё лицо. Виднелись лишь изящный контур и крохотный, фарфорово-бледный подбородок.
Она была в белом шелковом платье, с красной лентой на талии. Её волосы — тёмные и длинные, свободно спадали до самой поясницы. На ногах — чёрные лакированные туфельки.
Она выглядела так, словно сошла со страниц сказки. Лунная богиня, явившаяся в реальность.
Мэн Тин чуть опустила взгляд. Она знала, что Цзян Жэнь находится где-то в самом конце зала.
Она напоминала себе: не паникуй, он ещё не знает, кто ты. Сейчас ты — просто Шу Лань.
Под светом софитов, не так уж далеко, стояло фортепиано. Его чёрно-белые клавиши отливали мягким блеском, напоминая об утончённости и строгости.
Мэн Тин задержала на нём взгляд и внутри что-то дрогнуло.
Она медленно опустилась на табурет, положила ладони на клавиши.
Музыка из далёкого прошлого вдруг ожила под пальцами. С первой ноты её слегка повело — словно вся прошлая жизнь, с болью и надеждой, возвращалась в этот момент. Только теперь она по-настоящему осознала: она вернулась.
Зал продолжал молчать.
Это профшкола. Здесь чаще играют на гитаре или танцуют под модные треки. Фортепиано — редкость.
Прошло несколько мгновений и раздался шёпот:
— Это из восьмого класса… Боже, какая она красивая.
Её лицо было едва различимо, но ощущение красоты исходило от неё с такой силой, что сложно было объяснить, почему она так притягательна.
— А что она играет?
— Похоже, Бетховен. Соната №14, до-диез минор, — шепнул кто-то, кто разбирался в музыке.
— Чего? Почему так сложно звучит?
— …это «Лунная соната».
— А как её зовут?
— Ведущий сказал: «Шу Лань, восьмой класс».
За кулисами Шу Лань приподняла занавес и украдкой выглянула. Её лицо пылало от восторга и злости.
С самого детства она знала, насколько талантлива Мэн Тин. Если бы не та история с глазами, если бы не вынужденная скромность, то её красота давно бы затмила всех в школе.
Однако теперь всё будет иначе. После сегодняшнего выступления все лавры достанутся ей.
Какая разница, насколько хороша Мэн Тин? Сцена, аплодисменты, слава — всё это теперь будет ассоциироваться с именем Шу Лань.
Прищурившись, она посмотрела в конец зала.
В самом конце зала сереброволосый подросток бросил последнюю пару карт королей.
Именно в этот миг зазвучало фортепиано. Он поднял глаза и посмотрел на сцену.
У Мэн Тин участилось дыхание. Цзян Жэнь.
В тот год его волосы были ярко-серебристыми, словно отражали свет. На нём чёрная рубашка и короткая куртка, расстёгнутая на груди, этот образ придавал ему неряшливо-бунтарский вид.
Сидел он тоже по-своему: не на кресле, а на подлокотнике. Его нога заброшена вперёд, а ботинок вольготно стоял на сиденье другого ученика.
Тот одноклассник лишь съёжился и даже пикнуть не посмел, хоть его место и запачкали.
Хэ Цзюньмин уставился на сцену, с открытым ртом:
— Она что, из нашей школы?.. — прошептал он растерянно. Что-то не сходилось.
Профшкола Лицай была пристанищем для золотой молодёжи. Учёба мало кого интересовала. Развлечения, тусовки — вот в чём они знали толк. Но такая девушка?.. Это было что-то из другого мира.
Она выглядела чересчур чисто, даже нереально. На её фоне остальные казались дворовыми хулиганами.
Фан Тан присвистнул и украдкой взглянул на Цзян Жэня.
Тот медленно закурил. Он не затягивался, а просто держал сигарету между пальцами. Почувствовав взгляд, он прищурился и зажал сигарету губами.
— Чего уставился? Ты правда поверил в эти слухи?
Фан Тан испугался вызвать раздражение и быстро ответил:
— Не-а, не верю.
.jpg)
0 Комментарии